Голосование пользователя

Каракка приближалась с каждым гребком. Матросы периодически оглядывались, передвинув мушкеты поближе - в бухте было как-то не по себе, внимательные взгляды шарили по берегу, не находя, за что зацепиться.
Норт, присматривающийся к потенциальному трофею, указал Риду на болтающийся у воды штормтрап, свисающий с правого борта судна. Кошка, судя по всему, была не нужна. Подогнав шлюпку поближе, матросы подняли мушкеты, продолжая следить за обстановкой, но все было тихо.

Первым, переглянувшись с капитаном, на борт взлетел Норт, через пару мгновений махнувший рукой остальным. В течение полуминуты в шлюпке остались только два матроса. Еще десяток секунд - и фалинь, выброшенный одним из них, был привязан к выступу планширя.
Бойцы медленно пошли по палубе, носившей все еще заметные следы разыгравшейся схватки - разодранные тряпки, прикрывавшие собой бесформенные от времени тела и поломанное оружие. Двери баковой надстройки были изрублены и выбиты чуть ли не тараном, слева и справа от них к стене были ногами вверх приколочены два скелета, так же без плоти и одежды. Лестницы, ведущие на бак, были завалены всяким хламом - видно кто-то тут "держал баррикады".
Быстро взобравшийся на бак Рид обнаружил основные следы пожара, собственно и приговорившего фок-мачту с бушпритом, не нашел более ничего нового и особенного, помог подняться вооруженному мушкетом матросу и оставил его там - наблюдать за берегом, сам же присоединился к остальным. Те, в свою очередь, уже стояли на кормовой надстройке, двери которой, тоже как будто высадили из пушки. А вот дверь капитанской каюты была не только цела, но еще и заколочена снаружи, только у комингса была, судя по всему, прожжена двадцатисантиметровая дыра, тоже забитая какими-то тряпками с сухой травой вперемешку.

Тем временем на Ла Худре царила атмосфера спешки и добра. Уже с почти сухим трюмом (не считать же за потоп лишние полтонны воды), бот медленно и печально отходил от берега, рискуя каждую минуту зацепиться килем за песок и остаться на месте до самого прилива.
Команда была сыта, негры тоже жадно схомячили приготовленную для них требуху и теперь закемарили на солнцепеке, привязанные к мачте. Но ненадолго - уже через пару минут недовольных взглядов тяжелый пинок боцманского сапога заставил ссыпаться в трюм сначала одного, а затем и второго.
Пушки были заряжены, парус слегка приподнят - лепота.

Медичи внимательно слушал, небрежно закинув ногу на ногу и потягивая амасек. Рядом поскрипывало, конспектируя все сказанное, автоперо, вмонтированное жрецами Бога-Машины в человеческий череп – причудливое устройство с свитком пергамента, закрепленным в разделенной надвое челюсти, выдвигающимися из ушных впадин манипуляторами с перьями и встроенными в глазницы сенсорами было связано с Альберто парой толстых (в палец толщиной) кабелей, уходящих куда-то за спину адепта, и явно подчинялось его негласным приказам, изредка делая пометки. Возможно, в Омниссию аристократ особо и не верил, но плодами технологии Жрецов Марса пользовался активно и, как казалось, с удовольствием.

Стоило отметить, что за прошедшее время он сменил элегантный деловой костюм, в котором (среди прочих) щеголял во время полета, флиртуя с женской частью офицерского контингента "Блавикена", и в котором присутствовал на предыдущем собрании на одежды вериспекса – один из признаков, как знали его коллеги, предельно серьезного отношения к текущему делу. И тому были причины – хотя инквизитор не утрудил себя четким целеполаганием, за шесть часов изучения и осмысления представленных Милостью Его Лордом-Инквизитором Феррусом Абатором материалов, настроение Альберто ухудшилось на несколько порядков. И причины эти предстояло сейчас изложить так, чтобы и прочие коллеги поняли ситуацию, в которой оказалась ячейка аколитов.

- Благодарю вас, Тридуан.

Медичи встал, элегантно кивнув Карнатоху, и начал говорить.

- Не могу с вами не согласиться, предоставленная нам информация достаточно скудна, чтобы сделать какие-то определенные выводы, а персонал, услугами которого пользовался наш Лорд-Инквизитор на планете, оставляет желать лучшего. Впрочем, определенную картину имеющиеся данные составить помогли. И, с вашего позволения, я начну перечислять элементы ее по мере возрастания существенности для нашей миссии.

Он сделал театральную паузу, медленно прошелся по комнате к гололиту и щелкнул переключателем. Из-за отсутствия первичной информации у него появилось некоторое количество свободного времени, которое он потратил на подготовку презентации. Сложно было найти подходящие фрагменты имеющихся записей… но бывший Вериспекс первого класса Альберто Медичи умел искать. Трехмерное изображение на секунду покрылось рябью, и, после пробежавшей по нему зеленоватой волны коррекции, показало планету.

- Лира Секундус. Имперский мир, население – около полутора миллиардов человек, градация уплаты десятины – Exactis Tretius, губернатор - Махар Сейдул. Не более чем через десять стандартных имперских лет этот мир обанкротится. Губернатор уже предпринимает отчаянные шаги, чтобы этого избежать, и уже совершает непоправимые ошибки. Дальше их будет больше. Он отвечает за десятину своей головой, и ценит эту голову больше миллионов чужих. Перенапряжение и изъятие ресурсов, необходимых для самой планеты, для уплаты десятины с высокой вероятностью, которую…

Он коротко поклонился в сторону Найлуса.

- …я не обладаю способностью оценить с точностью до процента, приведет к возникновению масштабных бунтов. Планета подвергнется ревизии Администратума и будет взята под прямое управление. Если ситуация будет развиваться по худшему сценарию, то будет введено военное положение и увеличен контингент Абиртров. Мы не можем этого изменить. Поэтому это несущественно.

Он еще раз щелкнул переключателем, и на гололите появилась диаграмма – двухмерная, поскольку программировать в объеме у адепта не было ни времени, ни возможностей. В воздухе повисло два круга с говорящими надписями над каждым: "ДО" – над первым, и "ПОСЛЕ" – над вторым.

- Губернатор, в мудрости своей великой, решил возникший по не имеющим к нашему заданию отношения обстоятельствам демографический кризис просто и непринужденно – завез жителей ближайшего мира-улья. На изображении показано примерное процентное соотношение мигрантов и коренного населения. Отдельно стоит отметить, что большая часть мигрантов происходит из Подулья. Что приводит нас ко второму пункту доклада.

Еще один щелчок. На экране появилась (опять же двухмерная) схема ключевых криминальных синдикатов. Пока – простая, ибо детальный анализ взаимоотношений между Ганглордами Лира Секундус адепт сделать не успел, да и сомневался, что без непосредственного доступа ко всей базе данных местных Арбитров и магистратума (как бы себя местные силы охраны правопорядка ни называли), у него это получится. Потому ограничился набросками.

- Криминальный мир Лиры Секундус, естественно, изменился. Причем довольно специфично – обычно эмигранты приносят свои преступные сообщества с собой, а также формируют новые для защиты интересов на новой территории. Естественно, новые игроки вступают в конфликт со старыми. Грубо обобщая, есть два основных варианта исхода этого конфликта – возникновение статус-кво или снижение влияния одной из сторон до несущественного. Внешне все происходит по первому сценарию, причем слишком быстро для естественного развития событий. Но внутри…

Медичи потер руки, улыбнувшись. Казалось, ему доставляет удовольствие сама мысль о том, какими должны быть интриги, приведшие к результату, о котором ему предстояло сейчас сказать.

-…идет война. Тайная, но беспощадная и бессмысленная для коренного преступного элемента. Старые Ганглорды вцепились друг другу в глотки из-за давно уже поделенных сфер влияния. При этом сами их синдикаты меняют профиль деятельности. На смену контрабанде приходит торговля людьми, на смену рэкету – "крышевание" целых организаций, на смену грабежам – наркоторговля… Подпольный мир Лиры Секундус приобретает цвета, очень напоминающие гниловатые оттенки Подулья. И эта смена цветов слишком быстро происходит и слишком масштабна, чтобы быть естественной.

Небольшая пауза, чтобы дать сказанному осесть в головах коллег. Они должны сами прийти к тому выводу, который озвучит Медичи. Оратор, если хочет захватить аудиторию, должен привести ее к определенному умозаключению, чтобы слушателям казалось, будто произносимые им слова только озвучивают их мысли. Альберто не считал нужным осознанно прибегать к подобным приемам в беседе с прочими аколитами, но отточенный до идеала навык имеет свойство превращаться в рефлекс.

- Каким-то образом представители эмигрантских криминальных структур проникли в местные синдикаты, и начали менять их изнутри. Менее чем за год. Пока не ясно, является ли это операцией единой группы, или все-таки представлены разные интересы, но феномен потрясающий. И настораживающий – такая скорость возможна лишь при высоком уровне профессиональной подготовки или участии в схеме колдунов или псайкеров.

Он вздохнул.

- К сожалению, обрушение этой системы и возобновление конфликта между "коренными" и "ульевыми" потребует значительного времени. Значительно большего, чем, согласно моим предположениям, у нас есть. Но об этом позже. Пункт третий. "Мясник". Появился около трех лет назад. Modus Operandi его примитивен, равно как и мотивы. Он расчленяет во имя справедливости. Как упомянул коллега Красс, показательно и жестоко. Хотя, описывая его преступления, я бы сделал упор на слове "бесследно". О нем ничего не известно, несмотря на то, что приписываемые ему преступления совершались по всей планете, а среди его жертв были местные политики, воротилы криминального бизнеса и даже представители Администратума, убийство которых должны были расследовать Арбитры. Это свидетельствует о высоком уровне подготовки или, опять же, наводит нас на колдовской след. Впервые он заявил о себе около трех лет назад, и можно предположить, что начало убийств как-то связано с местным переселением народов. Но, без доступа к первичным и, желательно, свежим уликам, любая гипотеза в отношении его останется гипотезой. В целом, это дело Адептус Арбитрес планеты, а не наше, и, с сожалением могу констатировать, что они не справляются…

Этот кусок речи оказался слишком длинным, и во рту пересохло. Взяв техническую паузу, Медичи подошел к столику возле кресла, у которого сидел, выпил амасеку, некоторое время задержав его во рту, чтобы рецепторы языка почувствовали вкус, а слизистая достаточно увлажнилась. И продолжил.

-…Причем не только с "Мясником". Есть еще одна интересная и неуловимая личность – отец Доминик, странствующий священник, способный простым разговором довести закоренелого грешника до раскаяния и последующего суицида. Человек, которого знают все, документальные свидетельства существования которого не смог добыть даже детектив, целенаправленно занимавшийся проработкой этой личности. Он не принадлежит ни к одному приходу, но по просьбе Экклезиархии его освобождают Арбитры.

Последнюю фразу адепт произнес с какой-то подавленной злобой, которую было сложно не заметить. Любое влияние Министорума на носителей Лекс Империалис он почитал за ересь. Чиновники от веры не имеют права вставать на пути исполнения закона, но почему-то это право им регулярно вручается. Подавив раздражение, вериспекс продолжил.

- "Дай трон беспризорнику, и он найдет тебя". "Проси и обрящешь". "Он появляется там, где нужен". Замечу, что единственный полезный факт, который удалось установить, это отсутствие упоминаний об отце Доминике до прилета иммигрантов. Характерно, да? Беседовать с этим человеком один на один рекомендую избегать – может оказаться фатально. Присутствовать при разговоре должны Меркруцио и Найлус. Ситуацию дополнительно осложнит его репутация святого – мы же не хотим народных волнений?

Еще один щелчок гололита. Символ и пересекающая его надпись – "Благая Жизнь"

- А вот они, возможно, хотят. Наша проблема номер два. Благотворительная организация "Благая Жизнь", появившаяся… угадайте, после чего? Правда, не сразу, а только год назад. Официально зарегистрированы, одобрены, цель существования – повторение жизненного пути известных имперских святых. Центральных фигур нет, деньги распределяются нотариальной конторой "Гринберг и Уинтер", замешаны в ряде сделок с преступными кланами. К сожалению, агенты не выяснили, какого характера были сделки, что приобреталось и что продавалось. Но меня настораживает даже не это – жизненный путь большинства имперских святых закончился трагически, и в лице своих приверженцев "Благая Жизнь" имеет людей, готовых пожертвовать жизнью в борьбе против того, что им назовут ересью. Тех, кто будет поднимать людей и вести их за собой. Центральные фигуры для беспорядков. Хотя это самый радикальный сценарий – чтобы подтвердить опасения, надо побеседовать с "идущими по стопам святых" и изучить список одобренных святых и их деяний.

Еще один слайд. Последний. И в очередной раз возможность сделать четкий вывод упиралась в недостаток первичных материалов. Приходилось опираться на логику и интуицию. И первое место принадлежало организации, про которую Медичи не мог сказать абсолютно ничего плохого (кроме стандартного набора претензий к имперским культам). Но интуиция буквально вопила, подпрыгивая и тыкая пальцем в…

- "Культ Архангела". Около двух столетий назад систему Лиры атаковали слуги Хаоса. У них был Титан класса "Пес Войны" – "Канис Диаболис", Астартес и Легио Титаникус не успевали прийти на помощь, ergo, система была обречена. Но во время сражения за столицу появился ангел, которого очевидцы описывали по-разному, сходясь лишь в наличии "пылающего клинка" и "сияющего неземным светом копья" пролетел через огонь и позиции хаоситов, вскрыл броню в несколько ударов, и подорвал плазменный реактор. Естественно, потом он исчез, а в системе возник культ – истово верящий, разумеется, что Архангел придет вновь и покарает грешников. Культ растет даже сейчас, несмотря на попытки местных властей снизить его влияние. Последний всплеск числа обращенных был после прибытия иммигрантов. А значительная часть приверженцев его – низшие и притесненные слои населения. Отдельно стоит упомянуть тот факт, что единого явного руководства у культа нет, но присутствует множество харизматичных проповедников…

Адепт выключил гололит. Помолчал некоторое время. Вздохнул. Закончив с экспозицией, пора было приступать к выводам. Неутешительным.

- У меня нет ни одного доказательства, свидетельства или даже веского обоснования считать культ Архангела нашей основной проблемой. В истории есть возникшие на сходных основания культы, до сих пор верой и правдой служащие Золотому Трону. Но есть и случаи, когда благие деяния и культ личности использовались еретиками – и последствия были ужасны, ибо искренняя вера есть могущественное оружие в умелых руках. И я думаю, что в нашем случае она и будет использована как оружие. Я хотел бы ошибаться, но все говорит о том, что на Лира Секундус сейчас назревает гнойник колоссальных масштабов. И у нас очень мало времени, чтобы разобраться в ситуации.

Последние слова Альберто говорил уже на пути к креслу. Сев и допив залпом оставшийся амасек, он добавил.

- День Архангела через неделю после нашего прилета. Что-то случится. И этому чему-то мы должны помешать…

-Бля, а на диск просто подрочить можно? А то дорого. - чешет репу и говорит это возмущенным тоном

Ввиду сложностей и прочих факторов, короткий гайд по городам и весям этого странного мирка.

Итак, в целом территории этого мира делятся на три большие группы:

1) Steadfast. Самая развитая и экономически сильная территория. Разделена на девять королевств, у каждого есть особая фишечка. Неварен - богаты и могучи, Морское королевство - торговый и не только флот, Малевич - чад угара и кутежа. Ввиду особости климата, на севере хорошо, на юге - ледяные пустоши и пустыни. Олсо, на севере, за Невареном живут какие-то варвары-абхуманы, на которых ходят крестовыми походами. Местное быдло смотрит на быдло из Бейонда и Бейонд зе Бейонд как на хохлов. Те впрочем не стесняются и прямо говорят, что смотрят на "зажравшихся". Однако, великодержавность.

Здесь же находится резиденция Янтарного Папы, возглавляющего Орден Правды - организацию, собирающую инфу по нуменере (артефактам, шифрам и странностям), обучающаяся работе с ними и тд. Достаточно закрыты, придумали язык "Истина", которому насильно обучили весь континент, поклоняются знанию... И запилившие таки религиозные обряда для быдла. Енджой йор РПЦ ин Нуменера.

2) Beyond - территории ВНЕ Стедфаста. Населения в целом меньше, городов меньше и они удалены сильнее, монстров и непонятной фигни больше. Жить можно, но тяжело. Северные пустоши за Невареном относятся сюда, потому что не обжиты цивилизованными людьми. Королевств - почти - нету, разрозненные островки человечества перебиваются подножным хозяйством и торговлей. Тут очень много разных интересных мест: уникальных городов, вроде построенного вокруг парящей в небе Цитадели Протеан башни непонятной Беансталка.

3) Beyond the Beyond - совсем отдаленные места на востоке, населены в основном суперчеловеками, которые выглядят как человеки, но умнее, быстрее, выше, сильнее и так далее. Живут по триста лет примерно без нуменеры. Обычные человеки тут правда тоже обитают. Обычно именно здесь можно найти очень ценные вещи и просто ништяки, которые можно дорого загнать в Стедфасте.

Сюда же вынесу такую интересную вещь, как "Университет дверей". Место, где собираются неординарные личности, чтобы исследовать мир. Скорее всего, здание расположено где-тот в альтернативной вселенной, подпространстве этой или где-то еще. Никто не знает. Попасть туда можно с помощью особых порталов - диумов. Реально туда попадает менее 1% желающих, потому что надо найти такой портал и прохождение вступительного теста требует внимательность и креативности.

Полёт напомнил Биллу про весёлые деньки в космодесанте. Он изредка поглядывал в иллюминаторы, любуясь открывающимся видом на Аштабулу и ностальгировал по полной. Ребята в команде были знакомые, периодически командование засовывало десантуру в различные непрмятные места, где требовались спецы разного профиля и как раз прикрытием таких спецов Бредли и занимался, почитай всю службу. От нахлынувших воспоминаний а его лице разплылась глупая улыбка и настроение не могла испортить даже болтливая дура в кресле пилота. Чего-чего, а болтливых баб Билл терпеть не мог.
Проверив крепления разгрузки, жилета и стыков костюма со шлемом Билл закупорился и перехватив поудобнее винтарь попробовал оторваться от кресла.

Что происходит?..

Иногда кажется, что страдание можно отменить, только лишь того пожелав, приложив волевое усилие. Иногда кажется, что раны заживают без следов, они никогда больше не откроются. Но твои нерешённые проблемы, твоё исковерканное бытие всегда с тобой, всегда внутри тебя. Осиянное лучами воспоминаний страдание расцветает, и ты не в силах пресечь уползающую в глубины памяти мысль. Ты в плену.

Девочка на вид лет пятнадцати возвращалась домой после школы. Улица уже темнела, а девочка с удовольствием кружила вокруг фонарей, напоминавших ей гигантских светлячков. Приближающаяся ночь - интересное время, думала Цукихи, время, когда белое становится чёрным, а темнота скрывает неизведанное, сказочное, чудесное. Не то, чтобы Цукихи верила в сказки, ведь ей уже не десять лет, просто её манил окружающий её мир. Мир трудно познать без света фонарей, ведь так? Трудно сделать передвижение школьниц в вечернее время суток безопасным без системы городского освещения - тоже верно.

А есть такая рыба, называется удильщик, которая приманивает жертву светом своего фонаря.

У Цукихи было неплохое настроение. Она опять ни с кем не разговаривала из своего класса, но в последнее время она чувствовала себя неплохо. Одиночество всё ещё её грызло, но она привыкала - постепенно.

Она точно помнила, что там никого не было. Было светло - никого не было видно. Почему так? Почему так? Больно. Мощные руки вынырнули из темноты и сгребли девочку в охапку. Она ничего не могла сделать.

Ты обманула себя. Ты ничего не могла сделать. Ты была беспомощна против взрослого мужчины, напавшего на тебя исподтишка. Ты могла только кричать, беспомощно изворачиваться, сталкиваясь с невероятной хваткой, а потом потерять сознание.

Цукихи очнулась в тёмном помещении. Она была прикована к стулу. Единственным источником света была настенная лампа. Она едва разгоняла тьму, но Цукихи могла увидеть, что у входа кто-то стоял. Цукихи было страшно. Она думала, что её сейчас убьют. А почему сразу не убили?.. Все мысли вылетели из головы, когда в лицо прилетел кулак - беспощадный удар взрослого физически развитого человека, нанесённый пятнадцатилетней девочке. Брызги крови, крошево зубов, невероятная боль. Цукихи подумала, что после такого удара у неё не должно остаться челюсти, но беспощадно пульсирующая болью область ниже носа говорила о том, что всё не так плохо.

Плохо?..

Это было ужасно. Девочка получала удары, которые причиняют огромную боль, но не урон, который бы её убил или покалечил так... чтобы всё это... перестало быть... интересным?..

Хватит, хватит...

Когда человек плачет, его лицо подвижно. Мышцы и кости черепа приходят в движение, отражая состояние, в котором находится человек. А если кости сломаны, а мышцы повреждены, то человек испытывает боль. Боль, боль, боль. Ты любила фильмы ужасов. Ты никогда не видела сцен ужасающего насилия, разве что картинки в интернете и кино. Но ты помнишь, да? Разрезать. Раздавить. Содрать кожу. Залить кипящее масло в глотку. Хочешь. Хочешь. Ты хочешь этого. Хочешь ответить тому, кто сейчас издевается над тобой. В тебе просыпается тьма.

Через некоторое время побои прекратились. То... существо ушло. На время. У Цукихи было время для того, чтобы передохнуть. В голове была каша. Всё изменилось в один миг, и Цукихи думала о расставании с жизнью. О самоубийстве. Или убийство. Мысль о том, что убийство - это приятно, уже не казалась чем-то, выходящим за рамки морали. Убей. Убей. Сдохни. Почему? Больно. Убей, убей, убей. Жестоко. Без пощады.

Цукихи не заметила, как он оказался рядом. С рук слетела верёвка, а девочка была заключена в объятиях. Какое-то неразборчивое бормотание. Будто бы собака ищет кусок мяса. Толстые пальцы потянулись вниз. Сорвали трусы, без каких-либо прелюдий. Он уже был готов, положил вторую руку на горло. Нет, нет, нет.

Цукихи изнасиловали. Жестоко. Это существо беспощадно вводило в неё свой член, и чем громче кричала и умоляла девушка, тем быстрее оно становилось. Цукихи думала только о том, чтобы сдохнуть прямо здесь и сейчас, не надо ничего, просто пусть это прекратится, пожалуйста, пожалуйста. Хватит. Гигантские светлячки и чудо. Рыба-удильщик всегда находит свою жертву. Иногда она погибает, оказавшись не способна её проглотить. Как забавно. Забавно, забавно, забавно. А на улице было свежо. Принятая погода. Кажется, тот спортивный паренёк загляделся на Цукихи в школе. Этот взгляд заставил её трепетать. Её сердце стало биться чаще, на лице появился румянец. Какое удивительное чувство!.. Что-то мерзкое, ужасающее отвратительно пахнущее брызнуло ей на лицо. Цукихи не могла этого вынести и отключилась.

Кажется, прошло много времени. Её не собирались кормить, не давали воду. Беспомощная и слабая, нужная только для того, чтобы получить сиюминутное удовольствие. Нулевая опасность. Цукихи обратила внимание на то, что кругом было очень грязно. Битое стекло, какие-то обломки. Что это за место? Какая-то заброшенная стройка? Стройки, стройки, стройки, стройки, стройки... Круто было бы замуровать человека в стене. Напоить его супом со стеклом. Осколки спускаются всё глубже, разрезая стенки глотки. Круто же. Без сомнения.

Помните, что себе не стоит доверять. Перепроверьте, всё ли вы сделали правильно. Если ваше внимание расслаблено, либо вы находитесь под влиянием сильно воздействующих веществ, попросите кого-нибудь, чтобы он вас проконтролировал. Удостоверьтесь, чтобы узел был завязан крепко.

Цукихи помнила, что удар в висок очень опасен. Можно разделаться с человеком очень легко. Раз - и готово. Она уже не была привязана к стулу. Кругом было много мусора. Девочка нашла стальной прут, стекло. Когда существо вернулось, оно было пьяно. Цукихи ударила со всей силы, чтобы осталась в её теле, прутом по икроножной мышце, заставив мясо рухнуть на землю. Оно не стремилось сопротивляться, не чувствовало опасности. Ведь школьницы никого не могут убить, это общеизвестный факт. Цукихи ткнула в висок. В глаз. Горло. Ещё раз. И ещё. Мясо сотрясалось. Смеялось. Потом закричало. Ещё раз. Уязвимая точка. И снова. И снова. И ещё. Кровь засохшая, кровь свежая. Сперма. Пыль. Запах соответствующий. Цукихи убила человека в первый раз.

Кацуми увидела жуткую картину. Цукихи рухнула на колени и заревела, громко, не могла сдержаться. Ей не становилось легче. Боль спавшая, теперь проснулась. Ты забыла, ты вспомнила. Вуалью амнезии накрытая мина спящей травмы. Цукихи поднялась на ноги, заплаканная. В жутком взгляде горело безумие.

- Дорогуша, давай не будем вспоминать прошлое, хорошо? Хорошо. Всё это неважно. Ты меня поняла? Поняла меня или нет?

Наскочил багатур на орка, пятой оттолкнувшись! Столкнулись два щита, две сабли взмахнули. Да только багатурова сабля подпорку тента обрубила, а орочья - по голове багатура приложила, шлем остроконечный разрубила наискось. Поплыл пред очами багатура белый свет, кровь по лицу потекла, зашатался он, назад отступил - да и упал. Выпала сабля из руки. Упал на прилавок со всякими благовониями спиной.

В очах черно. "Последний мой час пробил!" - багатур думает. И мысленно Аллаха, да будет имя его благословенно, и пророка его Мохаммеда, мир им обоим, который хотел багатура в деле увидеть, простить его просит, что не побил орчину, как должно было. И тут рука его - мимодумно, случайно - на прилавке нащупала что-то. Медный округлый бок. Носик малый. Лампа масляная. То ли перед смертью истории про Ходжей вспомнил багатур, то ли просто так случилось - потёр лампу немного пальцем большим. А орк уж вот он, смутно видимый - уж навис, уж саблю заносит. Но нет сил отразить. Закрыл Мустафа глаза. И слышит вдруг голос. Женский. "Может, я в раю уже, и это гурия?" Странные слова гурия говорит.

"Мир тебе, могучий эрхакан Азараг Туруг, эрхакан прошлый и будущий! Сии слова велел передать мне Сулейман ибн-Дауд, две тысячи лет назад запечатавший меня в этой лампе за орфографическую ошибку! Вот что сказал Сулейман, да не обделит его Аллах милостью: Аллах великий (да будет славен он вовеки) открыл ему, что, когда меня освободят, будешь ты, Азараг, стремиться убить правоверного витязя. Удержи руку свою, и сделает Аллах потомство твоё многочисленным и богатство твоё безмерным! Будь великодушен, эрхакан! Победа и так твоя. Если же не послушаешь, накажет Аллах твой род карой страшной, и обрушит на род твой серп своей справедливости, и опустеет степь, и будут только... дикие звери... ходить.. туда-сюда... и поселятся там... пеликан и выхухоль, и ондатра... и... а дальше я не помню. Две тысячи лет всё же. Да, Сулейман ибн Дауд велел мне это передать, а послушаешь ли - твоя воля. Всё, фух, дождалась наконец".


Мустафа, как ни был он удручён жестокой раной (а, может, и при смерти - череп небось треснул) - открыл глаза. Видно было плохо. Но спину говорившей дамы он разглядел. Пухленькая такая дама, плотная, одета не как положено честной мусульманке, а... ну, довольно откровенно - даже сквозь пелену крови видно. Пониже спины у неё было вместо всего что женщинам дал Аллах, струйка дыма, уходившая куда-то вниз...

...

Давно уже бог торговли и воровства не бывал в такой ярости. Лоб чернокожего медиума, транслировавшего в межмировой эфир передачу, покрылся крупными бусинами пота, а сам негр стал каким-то серым. Ещё бы, когда боги изливают тонны ненависти и лучи поноса - попробуй тут останься хладнокровным!

- Аллах, доколе! - раздражённо воскликнул Гермес, и это была не молитва. - Ты там, Аллах?! Доколе ты будешь вмешиваться в наши дела! Ты ещё две тысячи лет назад решил вмешаться, и нам даже не сообщил! Я думал, мы договорились! Ты не лазишь к нам на Арену, а мы больше никаких оргий с вакханками в его домене не устраиваем. Тот случай в Каире - это было последний раз! Нет, нет! Кто? Мохаммед? Аллаха мне запили, сынок! Лично! А то я тоже за смертными прятаться умею. Я ему всё выскажу... попросит он меня опять достать ту штуку... и доставить ему прямо в пределы его вселенной наложенным платежом! Я тоже пошлю какого-нибудь... козопаса с дудкой! Аллаха давай! Высокого, великого... Чтоб его!...

Медиум не выдержал и сомлел.

...

Азараг меж тем в недоумении взирал на полноватую, но довольно симпатичную и аккуратную строгую даму, похожую на кафских матрон. Только гораздо более раздетую. Человек? Нет, у людей ниже пояса дымка не бывает. Потом она заговорила.... Что же сделает орк? Добьёт багатура или нет?

Азараг: Победа
Мустафа: Поражение

- Я нахожу первый путь странным, - высказался Йха-Мелек. - Если Мелич уже выступил, то он соединится с союзниками самое большее через два-три дня. Как мы догоним его за это время?
- А вот что я скажу о втором пути. Отсюда до Энкаррана примерно неделя ходу. Когда мы подойдем к нему, у нас будет еще пара дней до возвращения Мелича с союзниками. Если он действительно увел свое войско, мы можем взять город до его прихода и встретить его насмешками со стен.

Как только увидел Эзар, за кого с таким серьезным видом звал воевать Небукад, тут же он расхохотался. А еще пару секунд спустя - разгневался и вознамерился мерзких существ эласмом потоптать.
К счастью, гоблины были быстрыми, а оказавшиеся рядом люди - мудрыми достаточно, чтобы разгоряченного Эзара аккуратно успокоить. Так что обошлось без жертв, если не считать таковой некоторого падения Зевдитоса в глазах гро Бурболаха.
Хмурый и раздосадованный Эзар приказал ставить лагерь и тащить вино.
Лагерь представлял собой нагромождение палаток из шкур, в центре которого стояла здоровенная разукрашенная юрта, увешенная странными знаменами; черепами - как людскими, так и зубастыми-звериными; тотемами и всякими косматыми шкурами.
Вино представляло собой многочисленные полные бурдюки, любезно предоставленные мудрым Небукадом по случаю встречи с союзниками.*
Вино это, а также ласки подаренных наложниц, позволило несколько сгладить первую неловкость знакомства. Наложницы, к слову, хоть выглядели теперь немного грязноватыми и одичавшими, а также чуток побитыми, впрочем, все как одна носили на разрумянившихся лицах загадочные счастливые улыбки; а взгляды, что они бросали на Эзара, можно было назвать разве что "полными обожания".
Случилась еще пара затруднений, вроде попытки отбить у одного из сотников, показавшегося Эзару слабым, "его учхов"; а также неприятного знакомства гро с черными людьм Йха-Мелеха (он решил, что те - злые духи, пришедшие за ним. Перепуганный гро - страшен и непредсказуем). Впрочем, все это быстро утряслось благодаря вмешательству мудрых Ыров и рассудительного Небукада, и вскоре Эзар вошел в обычный ритм лагерной жизни.
Обычный ритм лагерной жизни гро Бурболаха состоял из пьянок, обжорства, блуда, профилактических избиений учхов, катании на эласме и попыток убить какого-нибудь гоблина.
К другим командирам Эзар не ходил, войсками союзников не интересовался. Он - гро.

По прошествию некоторого времени пересуды о приезде Кастора Мелича стихли, их вытеснили другие заботы и новости, а полы Небукада все еще мучались в неведении - что же решили шахраманские карши. И вот, наконец, пришла радостная весть - Гурдза передал ответное письмо сартамаза, в котором говорилось, что по счастью ар-кезарх не прислушался к советам глупцов, чей разум затмила жадность и не встал на сторону Энкаррана. Таким образом, предудущая договоренность о найме воинов остается в силе и сартамаз приглашает послов навестить его, что бы уточнить некоторые детали сделки.

...

- Я уверен, что принц не будет разочарован в воинах Шахрамана - они поистине стоят своей цены! Более того, в знак уважения и искренней дружбы с принцем, я могу сделать ему еще одно предложение. Как известно, большое войско всегда привлекает множество, желающих нажиться на войне. Не менее, далеко не все из них являются достойными людьми, напротив большинство таких торговцев жульничает, пользуясь положением солдат, задешево скупая добычу, а снаряжение и продукты продавая втридорога, да еще и некачественные. Но шахраманские купцы не из таких - на всех берегах Великого моря знают о их честности и верности слову. Поэтому Шахраман предлагает Небукаду Зевдитосу предоставить специально отобранным городом торговцам преимущественно право торговли в войсках, что находятся под его командованием, право снабжения и выкупа добычи. И за это город готов предоставить дополнительно еще пять чохтов* воинов сверх того, что желает нанять принц, причем ему это не встанет в дополнительные траты, и плата останется прежней - тридцать шесть тысяч шеумов.

- В средиземноморье можно найти тяжёлых пехотинцев, согласных воевать за тридцать шеумов. Шести сотням таких потребуется платить восемнадцать тысяч. Можно найти островных дикарей, вооружённых чем-попало, согласных воевать или воровать коз всего за семь шеумов в месяц. Двенадцати сотен таких потребуется плата в восемь с половиной тысяч. Если кормить их лишь хлебом, на еду уйдёт всего две тысячи. Если рассуждать так, то да, бесполезная толпа из шести сотен одоспешеннных воинов и двенадцати неодоспешенных обойдётся даже в двадцать девять тысяч шеумов в месяц, а не тридцать. – Искорка удовольствия мелькнула в глазах арказарского военачальника. Числа он любил.
- Наняв мою армию, ты получишь отлаженный механизм, единое целое, где боевая польза от каждого воина многократно усиленна дисциплиной, боевой закалкой, опытом десятников и мудростью сотников, где каждый знает что, когда и как должен делать.
- Если же говорить о самих воинах, то мои топороносцы – не просто люди в доспехах. Они потомки диких и кровожадных Храхоров, и ростом, силой, весом, боевым духом превосходят большинство живущих в Средиземьеморье. И даже в худшие времена никто из них, способных устрашать врагов одним лишь видом, не ожидал бы, что получит от меня всего тридцать шеумов. Не говоря уже о их десятниках и сотниках, чья плата уж никак не может быть такой же, как у простого бойца. Пусть гоплиты и неуязвимы для плохого командира на равнине – но не на Зэварданских холмах Лурии, и не против Кастора мелича. Наверно, именно поэтому тебе нужны не гоплиты, а мои топороносцы. Да и осадная пехота моя совсем не ровня наемникам из бедных плёмен.
- Кроме того, так же как ты не назвал пока ещё полной цены, я не описал всех сил, которыми располагаю. Ещё одна важная часть армии – десять боевых машин, созданных и направляемых великомудрыми магами запада. Их снаряды летят далеко, и способны пробить десяток человек сразу. И последняя часть – несколько тварей рогатых, с опытными дрессировщиками. Ещё – нестроевые солдаты, обслуживающие машины и помогающие тем, кто идёт в бой, не тратить сил и времени на сбор снарядов и много прочих мелочей.
- Теперь, когда вся западная армия у тебя как на ладони, скажи же настоящую цену. А также – какая доля трофеев предназначаться будет Дому Заката в случае победы,

Эзар уже был готов водрузиться на эласма и отправиться навстречу добыче, когда один из учхов подбежал к нему и сказал, что неподалеку стоит южанин. Что-то кричит на своем и с диким акцентом произносит его, Эзара, имя. А позади него - толпа с оружием.
Эзар удивился. Обычно местные либо разбегались при его виде, либо пытались ему что-то продать. А этот ведет себя прямо как гро. Южанин либо сумасшедший, либо хороший воин. Эзар надеялся на второе, хоть это и сомнительно.
Не затруднив себя одеванием брони, прихватив лишь шлем, молот и щит, Эзар вскочил на Рогача и помчался в указанном слугой направлении.
Удивление Эзара росло. Южанин оказался низким, тощим и почти безоружным. Эзар не сдержал смеха.
Наконец, отхохотавшись, он произнес на частично освоенном южанском диалекте:
- Я Эзар гро Бурболах. И я убить тебя одним мизинец на мой нога. Ты вправду хотеть драться?

Пейзаж за окном спидера стремительно менялся, но глаза сенатора Адаен пытались уловить каждую деталь. Ей не нравилось то, что она видела. Как женщина, и более того, как зелтронка, она не могла равнодушно смотреть на мешки с трупами и на людей, лежащих ничком и, совершенно очевидно, испытывающих ужас и смятение. Не удивительно, что Дейя почувствовала облегчение, когда колонна добралась до здания Верховного совета.

В пути девушка, как могла, готовилась к встрече, прокручивая в голове возможные варианты приема их делегации. Она надеялась на то, что господин Эмзан, в случае чего, поддержит ее и подправит. И уже сейчас, сенатор поняла, что для пущей уверенности ей не хватает агента Танау. В общем, зелтронка сетовала на сложившиеся обстоятельства, приведшие к тому, что ей пришлось явиться на экстренное заседание неподготовленной. Как бы то ни было, но это было ее решение, и в правильности его она ничуть не сомневалась. Да и Эльф был прав, говоря о некотором преимуществе. Правда, ей начинало казаться, что он через-чур много болтает... по существу конечно, да и в свойственной протокольным дроидам манере. Но все-таки, кое о чем говорить при посторонних не следовало.

Перед дверьми в зал заседаний, Дейя расправила плечи, и придала лицу доброжелательное выражение. Медленно и важно пройдя внутрь, она остановилась, чтобы окинуть всех присутствующих взглядом и выслушать речь Генерального председателя. На общее приветствие она чуть склонилась вперед, и пока Гессель распинался в извинениях и объяснениях, рассмотрела совещающихся повнимательнее.
Первое, что бросилось в глаза, это то, что в комнате преобладали люди. Хотя, она и без того это знала, изучая материалы дела.
Престарелый ботан заинтересовал ее более остальных. Дейя знала общепринятый стереотип о них, как о политических интриганах. Не удивительно, что он сидит по правую руку от председателя.

Кивая и улыбаясь, сенатор Адаен выслушала речь Гесселя.
- И мы приветствуем вас, Генеральный председатель, и всех присутствующих здесь от своего имени и от имени Галактической республики. В свою очередь приносим извинения за то, что явились на совещание несвоевременно и без приглашения, - Дейя скромно сложила руки перед собой и склонила голову, затем с энтузиазмом ее подняла и с искрящимися глазами продолжила. - Но все, что ни делается - все к лучшему, не так ли? Мы сможем не откладывая обсудить сегодняшний неприятный инцидент. На его примере, вы и ваши советники обрисуют сложившуюся на Роамни обстановку более наглядно. Тем более, что ваши люди и представители нашей делегации уже занялись поисками ответов.

В заключение своей речи сенатор добавила:
- Галактический сенат республики направил нас сюда для того, чтобы оказать всю возможную помощь роамнийцам, которые с давних пор являются ее сторонниками. Уверенна, мы найдем выход.

Дейя волновалась, но годы общественной деятельности научили ее скрывать это. Голос ее был ровным и добродушным. Хотелось создать атмосферу доброжелательности, а не холодной учтивости. Такой у зелтронки был стиль и зачастую это работало.

Некоторые говорят, что гро - самый лучший воин на земле, и никто не может его победить, кроме другого гро. Какую бы толпу своих учхов ты не собрал, гро на эласме разметает их всех и даже не устанет.

А кто-то говорит, что эта зверюга дышит огнем и на пару со своим всадником жрет взрослых мужиков заживо, а закусывают они бабами и детьми.

Говорят, что если дать северянину попить молока - то он будет блевать неделю или умрет.

А еще говорят, что у северян нет души - потому у них такие глаза странные, что ничего по ним не поймешь. Потому же они воняют - тело без души гниет.

Говорят, что они никогда не моются, а от воды с них слезает кожа.

Говорят, что северянин упивается с полбутылки слабого вина, а жрет за троих. И не толстеет.

Говорят, что народа наглее и дурнее свет не видывал, и лучше бы они и дальше сидели в своей тундре и жрали мох, а не мужиков тут резали да баб насильничали.

Говорят, что хер у северянина размером с мизинец, потому что его с детства человечиной кормят.

Еще судачат, что золото гро не очень любят, ибо оно у них сквозь пальцы ускользает. А за безделушку понравившуюся или бабу красивую вполне может за тебя войну выиграть. Ну или убить тебя и забрать что хотел.

Фронвин вздохнул.

- Я бы поставил жизнь сенатора под риск осознанно, если бы повез её по любому маршруту. Вы хотели бы, чтобы я погнал её по дороге, где точно засекли силы противника и нет никакой гарантии, что там нет еще действующих групп? Единственный выход был оставить её торчать на в космопорте до утра, пока мы не прочешем город. Так что не надо вот этих штучек, мне еще предстоит головомойка от начальства. Честно говоря, как лица, отвечающие за безопасность сенатора Адаен, вы должны понимать, что сам по себе визит на Роамни - это уже риск для её здоровья. Обстановка на планете очень тяжелая, гибель члена Сената Республики - ровно то, что надо для подрывных элементов на планете и за её пределами, чтобы разжечь тут огонь по-серьезному. Это было первое нападение, но я уверен, что оно будем не последним. Так что готовьтесь. Мы сделаем все возможное, но работают явно профессионалы. У меня есть предчувствие, что это была просто проверка наших возможностей. По поводу поддержки вооруженных сил Республики...это сложный вопрос. С политической точки зрения. Я предлагаю его обсудить вам с моим руководством. Лично я не могу сказать, что абсолютно против. Но это будет...рискованный шаг.

Танау попытался найти в свом датападе какую-то информацию, касательно Фронвина. Он не был достаточно большой шишкой, чтобы для него собирали подробное досье. Данные, которые Гил нашел, скорее всего были взяты из какой-то роамнийской базы данных, вытащенной слайсерами СБР. Да, такой человек действительно работал в службе охраны Верховного Совета. Возраст, место рождения, обычные данные. 42 года. Послужной список неплохой. Служба охраны Верховного Совета - организация с весьма широкими интересами и возможностями. Официально её отдел расследований должен заниматься покушением на высокопоставленных лиц, но на деле может влезть почти во все, что угодно. К информации на Фронвина прилагалась пометка, что он входит в "малый круг", группу, которая занимается особо важными делами. Скорее неформальная группа. В прошлом эти ребята подозревались в преследовании политических оппозиционеров и, возможно, подтасовкой на последних выборах, когда Раум Гессель пришел к власти.

Спидер выехал на дорогу к мосту, ведущему к скале возвышающейся над зелеными волнами. На ней стояло сооружение - скорее башня, чем крепость. Круглая, на широком основании. Здание окружено стеной, вышки, ворота. При подъезде ближе стало видно, что мост выдвижной, и может быть сдвинуть, отрезав это место от суши.

Машина остановилась у ворот, Фронвин предъявил документы. Они проехали внутрь.

Двое агентов выгрузили ни'кто и заволокли внутрь.

Помещения для допроса располагались ниже уровня земли. Камеры - в башне. Никакого лифта не было, только лестницы. Верхняя часть башни отсекалась большим заслоном, отрезая камеры. Никаких окон не было, система вентиляции не позволяла большинству разумных видов пролезть наружу.

В конце концов, они оказались в тускло освещаемом помещении под землей. Ни'кто уложили на металлический стол. Парочка дроидов, хорошо знакомых Даззлу по лазаретам ВАР - ИМ-6 и ДД-13 с многозначительной кличкой "Галактик Чоппер" принялись обрабатывать бластерную рану и приводить его в чувство. Как только ни'кто стал подавать признаки жизни, его подхватили и усадили на металлический стул, сковав руки за спинкой наручниками. Чужак осмотрел своих захватчиков с презрением и явным оттенком грусти, он явно был не рад тому, что остался в живых.

Фронвин в это время раздобыл датапад с данными, которые удалось достать по личности ни'кто. Он подошел с ним к пленному поближе.

- Так. У нас тут сидит Гхарри "Грязный" Чел, охотник за головами, которого в последний раз засекли на Коррелии полтора года назад, где у него были серьезные проблемы с законом. А еще мы знаем, что наниматели нашего приятия Гхарри не поленились начинить взрывчаткой грузовик, который они выдали его группе, чтобы прикончить всех свидетелей, когда операция пошла насмарку. Поэтому сотрудничество с нами - единственный способ спасти твою рогатую задницу. И не притворяйся, что хочешь себя угрохать, потому что у тебя это религиозное. Мы знаем что у тебя был конфликт с культом М'двешуу. В соцопросе на Корусканте пять лет назад ты указал, что ты...кхм...агностик? Вообщем, свалить на фанатизм не прокатит. Ты кого-то боишься, настолько сильно, что готов поджарить себя термодетом. Так что колись, и, может, мы сможем тебя защитить.

Гхарри мрачно глянул на следователя, отвел голову в сторону.

- Нихрена ты не знаешь, слимо. Я уже труп, мне все равно. И баба твоя мягкокожая тоже труп. Можешь ей так и передать. Это все, что ты от меня добьешься.

Фронвин глянул на Танау и Даззла и кивнул головой на задержанного.

Вероятность возникновения неприятностей была весьма высока. Мир, на котором назревает, если не уже потихоньку идет гражданская война. Сепаратисты оказывают помощь противостоящим планетарной власти группировкам, а Республика… республика послала отряд, возглавляемый сенатором Адаен. Для мирного урегулирования. Органика назвала бы это интуицией, но I6-D6, опираясь на статистику и логику, понимал, что шансы успеха крайне невелики. Радикальные элементы, рационально заранее назвавшись бригадой мучеников, обладали значительной поддержкой в рядах населения, и активные меры по их выявлению и ликвидации вызовут еще большее недовольство, поскольку благодаря неизбежной статистической погрешности в рядах ликвидированных окажутся невиновные, а пара-военные действия повлекут за собой жертвы среди мирного населения. Но даже минимальный шанс на стабилизацию, если не исправление ситуации, нужно было использовать. И, возможно, гипотетический противник, также понимал, что вероятность успеха миссии сенатора Адаен существует, и что эту вероятность следует снизить.

Поэтому ракета, превратившая лэндспидер охранения в препятствие для торможения кортежа, не стала для него неожиданностью. Зато она подтвердила один из основополагающих принципов ведения информационной войны:

"Утечки информации существуют всегда"

А крик одного из наемников, который крайне неосторожно раскрыл истинную цель засады, подтвердил вторую аксиому информационной войны:

"Предатель всегда рядом"

Нападавшие знали маршрут, и это сужало круг подозреваемых. Если служба безопасности этой планеты не была на редкость непрофессиональной. Более того, они собирались взять сенатора живой, и, как следствие, не будут рисковать ее жизнью, обстреливая представительский лэнд-спидер из тяжелого оружия. Скорее всего, они попытаются вступить в ближний бой и захватить объект, используя нелетальное оружие, предварительно уничтожив охрану.

Рационально было предположить, что противников было восемь. Шесть из них действовали открыто, пять на грузовике и один на крыше. Плюс один наблюдатель, который доложит результаты покушения, и, возможно, снайпер или второй тяжеловооруженный боец, выстрел которого в ближайшие секунды заблокирует путь к отступлению. Если же противников было всего шесть, то это говорило лишь о том, что разум, спланировавший засаду, был органическим и несовершенным. Не как следствие – I6-D6 за время своего существования вполне совершенные органические разумы.

К сожалению, сенатор еще не достигла достаточной степени контроля над биологическими импульсами, и потому не пришла к единственно возможному выводу – в данный момент, если водитель не был агентом организовавшей нападение стороны, она находилась в полной безопасности. I6-D6, десятки лет работавший с людьми, которые являлись активными противниками создания Армии Республики, не мог без подозрения относиться к появившимся из ниоткуда суперсолдатам, но в их способности расправиться с этой засадой он не сомневался.

Поднявшись со своего места он, стараясь двигаться осторожно, приблизился к сенатору Адаен. С одной стороны, нужно было успокоить ее. В данной ситуации не стоило показывать страх и слабость, и, наоборот, демонстрация уверенности в собственных силах и способностях спутников укрепила бы ее статус в глазах местного представителя власти.

- Мисс Адаен, вам не следует беспокоиться. Уверен, двух ARC и джедая более чем хватит для обеспечения вашей безопасности. Но, возможно, вам стоит приказать водителю отогнать машину чуть вбок и назад, чтобы она не представляла столь легкой мишени для противников? А я в это время закрою двери?

- Вас понял, Белдис-Центральный, идем на посадку. Капитан, сэр, мы получили разрешение!

Один из членов команды выкрашенного в красный дипломатический цвет крейсера класса "Консулар" "Клэрити", второй пилот, довольно жизнерадостный клон по кличке Фоал рапортовал капитану корабля. Другим пилотом был молчаливый и осторожный Ойстер. Суицидальные наклонности первого относительно уравновешивались нежеланием второго делать что-либо без одобрения начальства, поэтому капитан Айкто служил в качестве судьи, где проявить осторожность, а где действовать напролом. За исключением тех случаев, когда он летал сам. А летал дурос отменно. Однако Дженсар в данный момент был вынужден оставить управление кораблем клонам, чтобы контролировать процесс посадки дипломатического корабля Республики.

Столица планеты, Белдис-Сити располагалась на Золотом Перешейке - самом благоприятном для жизни большинства разумных видов участке земли на стыке трех самых крупных "континентов" Роамни 3. Пока что корабль снижался над бескрайним зеленым морем, изредка перемежавшимся маленькими, пустынными островками. Они летели навстречу рассвету, светило Роамни поднималось над горизонтом. Синий газовый гигант, вокруг которого вращалась планета, тоже хорошо виднелся в лучах восходящего солнца.

Капитан Айкто был первым, кто заметил на горизонте узкую полоску земли. А над ней город.

Дипломатическая делегация Республики готовилась к посадке. Каждый по-своему.

Сенатор Зелтрона Дея Адаен сидела в кресле в модуле-салоне, пока дроид-стилист наводил последние приготовления. Однако она не полагалась только на личные красоту и обаяние. На столике перед зеркалом лежали зашифрованный комлинк для переговоров и личный датапад с данными о важных политических фигурах Роамни 3.

Гил Танау тоже подготовил информацию, но другого рода - данные об агентурной сети Бюро на планете, донесения от информаторов. Также в багаже имелся солидный запас различного рода приспособлений для слежки и тайных операций на планете. Он стоял над здоровенным саквояжем, проверяя, все ли на месте.

Клоны Даззл и Амон, которым на первых порах предстояло выступить в роли парадной стражи, в оружейной проводили последнюю подгонку брони и проверку вооружения.

Тихий и незаметный "протокольный дроид", которого все называли просто "Эльф", стоял в углу, в сберегающем энергию режиме, прогоняя анализ различных опасных ситуаций, которые могут возникнуть при посадке.

Тем временем, город приближался. Капитан Айкто уже видел впереди пляжи, на которых жители Белдис-сити купались в зеленом море, небоскребы вдали. Космопорт Белдис-Центральный располагался на пустынным мысе рядом с городом. Фоал повернул "Клэрити" к его виднеющимся контрольным башнями и ангарам. Дженсар оставил клонов и отправился к уже собирающимся членам делегации.

Ойстер перехватил управление на последнем этапе и аккуратно посадил "Консулар" на полосу. Опустили трап.

Встреча сенатора Республики была представлена помпезная. Вдоль посадочной полосы выстроился почетный караул из Гвардии Верховного Совета в голубых мундирах и фуражках с розовыми кокардами, сжимавший бластерные ружья. Справа возвышалась грави-платформа, на которой располагался оркестр, играющий гимн Республики. Над игравшими на разных инструментах музыкантами возвышалась платформа, на которой яростно ревел в трубу огромный, двухметрового роста ортолан с кожей сине-зеленого отлива. Позади почетного караула колыхалась радостная толпа.

Навстречу сошедшим с трапа кинулась целая компания разномастных чиновников, возглавляемая низеньким толстым человеком в песочного цвета широкой рубашке и саронге, с накинутым поверх плеч бордовым шарфов и золотым шитьем. Данная одежда представляла собой летний вариант парадного костюма. Остальные чиновники носили подобные одеяния или длинные робы того же цвета с золотыми и бордовыми узорами. Большая часть была людьми, хотя присутствовало двое твилеков и один гран.

- Сенатор Адаен, добро пожаловать на Роамни 3! Меня зовут Бронто Ниасс, я член Верховного Совета по вопросам внешней политики! Генеральный Секретарь приносит свои извинения, что не смог поприветствовать вас лично. Он был вынужден созвать экстренное совещание по вопросам, кхм, активности радикальных элементов. Я надеюсь, что вы не держите на него зла! Я лично проэскортирую вас к нему. Подать спидер сенатору!

Он провел делегацию к роскошной модели лэндспидера. В это время, в другие машины дроиды уже начали загружать личные вещи. Свита Ниасса поспешно ретировалась, оставив его одного. Чиновник осторожно поглядывал на увешанных оружием клонов и джедая с повязкой на глазах.

-Ваши вещи будут доставлены в отель. Мы уже подготовили аппартаменты президентского класса.

Члены делегации погрузились в спидер. Спереди и сзади машину должны были сопровождать спидеры охраны и полицейские на свупбайках.

В спидере было три ряда сидений. Дейя и Фере Эмзан устроились спереди, клоны, Айкто и дроид уместились сзади, Бронто Ниасс заскочил спереди. Процессия тронулась.

- Еще раз приношу свои извинения, уважаемая сенатор, почтенный джедай но должен отметить, что вы прибыли как нельзя вовремя! Ситуация очень серьезная...требуется скорейшее вмешательство Республики в этот вопрос...неустойчивость на планете ставит под угрозы ситуацию всего сектора...надеюсь, нам удастся найти скорейшее решение данного вопроса. Так что, Генеральный Секретарь Гесель надется на то, что вы поможете нам убедить Сенат оказать помощь для установления, ммм, конституционного порядка на Роамни. Террорристы-носарианцы потеряли всякий страх, а Движение за помощь беженцам заявляет нам, что это мы виноваты, потому что не смогли как следует обустроить, мм, условия, да. Но вы же понимаете, идет война, Роамни оказывает всю необходимую помощь Республике, и у нас просто не было возможностей обустроить все как следует, да и с Корусканта помощь не шла, а Новый Плимпто вообще на стороне КНС, поэтому нам не совсем понятно, почему мы должны лишать необходимых ресурсов наших жителей, чтобы оказать помощь этим, ммммм, беженцам. И вот..

Кортеж ехал через состоятельный квартал Белдис-Сити. Жители в летней одежде прохаживались по тенистым аллеям. Приземистые, но изящно украшенные дома с резными колоннами окружали дорогу. Однако машины неожиданно остановились.

- Сэр, нам поступило сообщение от полицейского управления Белдис-Сити. К сожалению, придется изменить маршрут. Дорога заблокирована демонстрацией Комитета За Человеческую Безопасность. Полиция не успеет разобраться с ними вовремя - сообщил водитель.

Ниасс взмахнул рукой.

- Что!? Это возмутительно. Эти КОМПОРовские выкормыши потеряли всякий стыд. Поверьте, сенатор, я обязательно поставлю этот вопрос перед Генеральным Секретарем, это бесстыдство не должно больше продолжаться.

Процессия повернула на новую дорогу. В скором времени, благополучный квартал сменился серыми, безжизненными жилыми блоками. Если раньше на улицы видны были в основном люди, то теперь встречались представители разных рас. Через бронированные окна спидера были видны подозрительные группы дагов в кожанных жилетах, носарианцы в дешевой одежде.

На стенах жилых блоков виднелись надписи краской.

"ГОНИ ЧУЖАКОВ С РОДНОГО МИРА!"
"НА[Стерто] РЕСПУБЛИКУ, ДАЕШЬ ДУКУ!"
"ПАЛПАТИН, ПРИЖМИ РОГАТЫХ!"
"БЕЙ ЛЮДЕЙ, СПАСАЙ РОАМНИ!"

- А почему был выбран именно этот маршрут, кхм? Вы уверены что это безопасно? - осторожно спросил Ниасс водителя.
- Не знаю, сэр, такие пришли указания от службы охраны генерального секретаря. Кажется, это кратчайший путь с объездом этой демонстрации.
- Этот район выглядит, ммм, небезопасно.
- Не волнуйтесь, мы сможем обеспечить безопасность сенатора и членов делегации.

Бронто повернулся к сенатору.

- Прошу прощения, конечно, печально что вам приходится видеть это, но таковы условия...война вызвала приток иммигрантов на Роамни, не только эти несчастные носарианцы, но и другие...мы стараемся поддерживать их экономически, но такие возможности не всегда имеются...Может быть, удастся выработать какое-то решение данной проблемы, с помощью Республики...ммм.

Поступь. Док-17. Общее.

Голос Наместника приближался, насколько ему позволяли физические возможности. Теперь, когда "встречающая" группа подошел ближе, свита Вольного Торговца, да и сам Рапкас, кто раньше (с помощью ауспексов и аугур-систем), кто позже, смогли в деталях рассмотреть ее состав.

В первую очередь привлекали внимание, разумеется, бойцы личной гвардии Тантуса Моросса – "Неприкасаемые". Хотя бы потому, что от них в окружающее пространство буквально сочилась угроза и опасность. Людей, которые смогли выжить в лабиринтах Поступи и пробиться в ряды телохранителей ее Наместника, недооценивать, считая примитивными вышибалами или бандитами, было бы крайне неосторожно. Равномерный черно-желтый узор доспеха, издалека сливавшийся в полосы, оказался чуть более замысловатым – в нем усматривалась какая-то геометрическая последовательность. Но, чтобы проанализировать ее, сил одного лишь разума, лишенного в вычислениях помощи духа машин, явно было недостаточно. Маски, при ближайшем рассмотрении, также были довольно необычны – они не крепились каким-то образом к шлему или броне, а удерживались ввернутыми в вживленные прямо в кожу и кости лица крепления болтами. Вокруг этих креплений кожа была омертвевшей, из-под некоторых сочилась тонкая струйка гноя, и сквозь аромат какой-то пряности или редкого вида табака пробивался неприятный запах – что говорило об относительно невысоком уровне технологии имплантации. Штурмовые лазганы были явно собраны на Поступи – утяжеленные, почти кубические массивные энергетические блоки не совпадали ни с одним ведомым свите типом стандартных имперских, прочный каркас был утяжелен для компенсации отдачи, а вместо серийных номеров на специальной табличке красовался герб одной из мастерских – вставший на дыбы лев под семью звездами. В тяжелых перчатках, к которым от небольших заплечных генераторов вдоль рук вели толстые провода, без труда угадывались шоковые перчатки.

Последние, кстати, представилась возможность увидеть в деле – в нарастающей, подобно грязному снежному кому суете один из местных, судя по не слишком плохой одежде и средней стоимости лазпистолету на боку, торговцев или мастеровых, замешкался и не успел убраться с дороги "Неприкасаемых" – за что и поплатился. Черно-желтый боец взмахнул рукой, нанося удар обратной стороной ладони, раздался характерный электрический треск, чуть заметная вспышка, и нерасторопный бедолага отлетел шагов на десять в сторону. Вокруг лежащего и судорожно дергающегося человека сразу же собралась небольшая толпа, и взгляды, провожавшие бойцов Моросса, были далеки от доброжелательных. Однако вслух, жестом или действием высказать свое недовольство никто из них не решался.

Подойдя, они синхронно остановились, и разошлись в стороны, заняв оборонительную позицию – двое лицом к спустившемуся с Alati Fatum отряду, двое следили за флангами, двое прикрывали тыл, сформировав, таким образом, что-то вроде трапеции, широкая сторона которой была направлена к Рапаксу и его свите.

И вперед шагнул Голос Наместника. Сейчас, вблизи, стало видно, что он стар. Очень стар. Дряблая, морщинистая, местами специально подтянутая, а местами покрытая толстым слоем косметики и благовоний кожа мешками провисала около гнезд имплантов, которые вряд ли все прошли сертификацию и должное благословение жрецов Омниссии. Белки бегающих, быстрее, чем у скрывающегося с места преступления плохого воришки, глаз были желтыми с каким-то зеленоватым оттенком. Руки, иногда непроизвольно дрожавшие, были покрыты старческими пятнами, а вены на них имели схожий с белками глаз цвет. Казалось, что он давно уже прожил отведенное ему природой время – и это действительно было так. Хотя технологии продления жизни доступны, в основном, элите Империума, призрак вечной или, по меньшей мере, крайне долгой жизни будоражит умы многих ее обитателей. И, если чрезмерно талантливых представителей обеспокоенных сей проблемой обычно подчищает Инквизиция, Адептус Арбитес, Экклезиархия или сами жрецы Бога-Машины, в Экспансе ни одна из этих сил не представлена в той степени, чтобы вести регулярную и профилактическую работу по уничтожению еретехов и алхимиков. Большая часть их средств по продлению жизни не работала и была, по меньшей мере, еретической с точки зрения Адептус Механикус, но кое-кто добивался относительного успеха. Как, какими путями и какой ценой – решал каждый конкретный случай. Но стоявший перед вами человек, послуживший Голосом последовательно шести Наместникам, являл собой доказательство успеха одной из разработок.

После глубокого (и, видимо, тяжелого) поклона из складки одежды появился запечатанный тубус – согласно традиции церемониальный текст должен был быть зачитан, а не просто произнесен. Сломав печать и вынув свиток пергамента, Голос Наместника развернул его и начал читать:

Ab hoc dictis et scriptis Flavius Haxt Rapaci fieri certiorem
Quod Barnabas Orellius nunc Dominus Footfall
Tantus Moross est fideli suae
Flavius Haxt Rapaci decernere debet provocare Dominum Footfall titulus
Ligium committit se organize congrua duellum
Eam esse communem aut arma nave
Decretum fieret, et transivit per current vocem Leodiensis

Голос оказался на удивление твердым и громким, резко контрастируя с общей внешностью Руквуда. Дочитав до конца, он с трудом встал на колено, протягивая в вытянутых руках вновь свернутый пергамент.

- Милорд, я в вашем распоряжении и ожидаю вашего ответа.

Насколько Рапакс успел узнать эту традицию, ответ мог быть как устным, так и письменным. Не было еще в истории Поступи обмана Лорда и Наместника Голосом.

Поступь. Док – 17. "Вивисектор"

Сканирующие импульсы ауспекс-системы волнами прокатились по окружающему пространству, и вернулись, неся с собой данные, которые духи машины, населявшие импланты техножреца, незамедлительно начали расшифровывать и перерабатывать в визуальную информацию. Это, возможно, было одним из ограничений аугур-модуля: необходимость в преобразовании. Богу Машине было бы более угодно, чтобы слуга его воспринимал информацию напрямую – и, хотя тот и так уже получал сведения гораздо точнее и с неизмеримо меньшим количеством преобразований, чем обычный человек, путь до идеала служителя Омниссии был еще долог.
Пространство, отсканированное Кассием, преображалось, разбиваясь на зеленые прозрачные квадраты – они не мешали видеть происходящее, но, одновременно, на обращенной к эксплоратору стороне каждого бежали мерцающие цифры священного бинарного кода, содержащие все полученные ауспексом данные. Белые линии соединяли каждый куб с возникшем в правом верхнем углу поля зрения "Вивисектора" окном, по которому текли обобщенные сведения.

+++++

++ PRAESENT RADIALIS ++

> 00 -- 0.070
> 01 -- 0.063
> 02 -- 0.084
> 03 -- 0.087
> 04 -- 0.1011
> 05 -- 0.062
…
>> BR – 0.822
>> BR – Maximum Mediocris

++ TIUM AER ++

> N2 - 78.821952 // 76.497344
> O2 - 21.145570 // 23.455808
> Ar - 0.000000 // 0.000000
> CO2 - 0.031697 // 0.046608
> Ne - 0.000000 // 0.000000
> CH4 - 0.000202 // 0.000085
> He - 0.000529 // 0.000074
> Kr - 0.000000 // 0.000000
> H2 - 0.000050 // 0.000081
> Xe - 0.000000 // 0.000000

>> Analysis Exitus - Spirabilis

++ PERICULOSUS CHEMICAL ++

>  HgAnComp – 0.0002
>  PbAnComp – 0.001
>  CdAnComp – 0.004
>  H2ZNAnCompb – 0.001
>  PAnComp – 0.005
..
>> AnComp – 0,0014
>> AnComp - Minimum Jucúndus

++ SIGNA VITE ++

> S00, Ipsum – 000.000.000
> S01, "Rapax" – 045.050.013
> S02, "Salvo" – 033.043.011
…
>> S: 0012
>> Vitam absconditam signis revelatis: 0
>> Vita signa extraordinaria revelation: 1, Subiectum 08, “Vox Ligum”

> Subjectum 08, profundum analysis: Imo / Nulla

+++++

И, низводя цифры и бинарный код до человеческих понятий, можно было сказать, что окружающая радиация была выше нормы, но в допустимых и стандартных для кораблей и станций пределах. Выделялось несколько точек повышенной радиоактивности, шесть из которых приходилось на энергоячейки штурмовых лазганов "Неприкасаемых", и еще три на груды мусора. Спектральный анализ последних выявил лишь недавнее присутствие тяжелых металлов, но сами они уже отсутствовали – кто-то наверняка не только утащил, но и успел продать ценный металлолом. Токсичных веществ было много, но содержание их в окружении было минимальным. Воздух был пригоден для дыхания, хотя и лишен редких элементов – что, в общем-то, неудивительно для многократно переработанного консервированного воздуха. В непосредственной близости находилось ровно 12 биологически активных организмов, включая "Филиппе" – из которых как-то серьезно выделялся лишь Голос Наместника.

Поступь. Док – 17. "Пес"

"Неприкасаемые" были бойцами. Опасными – слаженность их действий говорила либо о серьезной выучке, либо о какой-то системе координации. Сами же движения были лаконичными – но глаз опытного охотника за головами заметил, что броня и аугментация, хоть и дают им дополнительную защиту, ограничивают личную гвардию Наместника в скорости. Немного – но в бою этого будет достаточно. Кроме того, энергетические блоки делают небольшими не только из-за стандартов. Крупные и модифицированные ячейки, наподобие тех, что питали штурмовые лазганы охранявших Голос Наместника бойцов, могли служить либо для увеличения числа зарядов, либо для повышения мощности выстрела – но в любом случае были не слишком стабильны. А, в сочетании с шоковыми кастетами, которыми на глазах свиты Вольного Торговца один из воинов только что воспользовался, и широко известным высоким уровнем аугментации "Неприкасаемых", перегрузка могла вызвать дополнительные повреждения при удачном попадании.

Больше ничего особого Кольт не заметил – разве что мальчишку, стоящего метрах в семидесяти и внимательно смотрящего на разговор Рапакса и Голоса Наместника. Вживленные ауспекс-системы позволили рассмотреть паренька в деталях, и, помимо довольно забавно чередующихся выражений страха, любопытства и сомнения ничего особого в нем не было.

"Alati Fatum". До высадки. Штайнер.

Запись разговора священников оказалась довольно интересной, хотя содержание ее, скорее, относилось к епархии отца Бертахара, чем к его собственной. Тем не менее, должность обязывала знать. Судя по введению к прилагавшейся к записи расшифровке, получена она была в небольшой, но пользующейся популярностью у священников корабля таверне "Гнев Бранникуса".

+++++

[шум разговоров]

[приближающиеся шаги]

[Объект 1, сидит за столом, тучный мужчина 40 лет, аугментация – замена правый глаз, круглое лицо,  голова скрыта капюшоном робы, позже идентифицирован как отец-настоятель Часовни Седьмой Станции Петрус Кристоф]

[Объект 2, визитер, стройный мужчина в возрасте между 30 и 40, аристократическая внешность, выделяется ростом, по наблюдениям не расстается с дорогой тростью, видимо с Малфи, позже идентифицирован как капеллан Центрального Храма  Хардман Нонус]

- Отец-настоятель Кристоф

[Пауза, две или три секунды]
[Звук отодвигающегося стула]

- Капеллан Нонус

[Пауза, две или три секунды]
[Объекты 1 и 2 смеются]
[Звуки хлопков ладоней, предположительно обнимают друг друга]

- Сколько циклов прошло, Харди! Я уж подумал, зазнался ты там в своем Центральном… Альдочка, ногу грокса печеную на этот столик! Ну, рассказывай…

[Скрежет стула, передвигаемого по полу]

- Да что там рассказывать… Большой Папа строг, пока дела не доделал, никаких отпусков и послаблений. А дел невпроворот. Drusus benedictiónem на каждую статую и каждую икону, и можешь себе представить?
- …
- Я один знаю точный текст этой молитвы! Как будто грокс языком слизал ее из книг на корабле. Может, Большой Папа на Поступи чего прикупит. Если сходить, конечно будет.
- А что ему помешает сойти? Храм-то, говорят, почти закончен, да и Сам без свиты редко отлучается. Отца Бертахара чуть ли не на каждую планету таскает. О… вот и нога… молодец, девочка, порадовала отца.

[Звук шлепка, хихиканье]

- Да-аахм, ум-ют они здесь готовть… 

[Объект 1 ест, громко чавкая, Объект 2 ест гораздо тише и, вероятно, умеренней] 

- Так, [хруст перегрызаемой кости], почему Большой Папа сойти не может? Доделано почти же все, усе знают.

[Объект 2 говорит на пониженных тонах, к концу фразы явно нервничает]

- Дело такое… еретик объявился, возможно – одержимый. Скульптор статую святого делал, plene benedixit et sanctificavit, а когда проверять пришли, вместо святого лица – мерзость демоническая. Я больше скажу, мне посмотреть удалось, до того, как закрыли мастерскую. Тварь эта как живая. И, храни Император, красивая как бал Малфианской Королевы.

[Звук удара кулаком об стол, звяканье посуды]
[Бульканье]

- Хардман, выпей, и не оскверняй это место разговорами об этой мерзости. Потом повтори, и еще по одной. И я выпью. Знал бы ты, что на исповедях говорят…

[Пьют молча]

- Петрус, не знаю, правда это или нет, спрашивать не хотел, но слухи ходили, что ты прослушал Disputationes de exorcismis Игнатио. Императором заклинаю, если так, поговори с Большим Папой. Аудиенцию я устрою.

[Объект 1 молчит полминуты]

- Хорошо, старый лис. Но ты будешь мне должен. Это были не самые лучшие дни в моей жизни, и возвращаться желания нет никакого.

>> Дальнейший разговор интереса не представляет и ведется в основном на богословские темы, изредка переходя на обсуждение студенческих лет и яростную критику некоего аббата Николоса Джоберти, с Сцинтиллы, которого оба собеседника терпеть не могут и в мнениях о котором полностью и целиком солидарны. 

+++++

Вынув кассету с записью из проигрывателя и отложив распечатку, Макс перешел к донесениям из сенсориума. Их было много, написаны они были разными людьми, разной степени грамотности, и потому Сенешаль попытался составить конспект. С конспектом как-то не заладилось. Перелистывая страницы донесений, Штайнер никак не мог выжать из себя больше двух фраз, к которым сводилось пребывание Рапакса в сенсориуме.

"Трахал баб. Бухал и ширялся"

"Alati Fatum". Мамертин Лейтфрид Бертахар.

Дежурным капелланом-референтом был выходец с Малфи. Высокий, аристократической внешности человек, которого в священники вынудило пойти положение в семье (он был десятым сыном, и законнорожденность его постоянно висела под вопросом), а на Alati Fatum привели интриги в церкви. Хардман Лукулл Нонус сделал слишком высокую ставку или, лучше будет сказать, сел играть за стол с слишком серьезными игроками. Человеком капеллан был коварным и, в некоторой степени лицемерным, но искренность его веры и лояльность как минимум себе Бертахар под сомнение не ставил. Равно как и профессионализм.

Ответ был готов практически незамедлительно и представлен в элегантной форме нескольких закрепленных на планшете пергаментных листов, где перечислялись случаи "встреч" с "тенями". За последний год более 300 свидетельств, причем чаще всего явления происходили во время, до или после варп-переходов. Но ни одно из свидетельств не было достаточно достоверным – либо люди, сообщившие их, не заслуживали доверия, либо обстоятельства были сомнительными, либо проверка показывала, что "тени" были просто тенями, и ничем другим. Разброс по кораблю был значителен, но еще ни разу не было ситуации, где "тень" возникала бы в одном и том же месте.

Углубившись в изучение отчета, Лейтфрид не сразу услышал вежливое покашливание. Когда он обратил внимание на Нонуса, который без обоснования никогда бы не посмел издать и звука, тот низко поклонившись, произнес:

- Отец-Миссионер Бертахар, боюсь, что я совершил грех, в котором могу лишь вам исповедоваться. Пребывая в испуге от этих событий, я молился, и во время молитвы вспомнил о некоторых своих старых друзьях, о которых ходили слухи, что под руководством Сцинтиллийского духовенства они изучали quaestiones cum daemone exorcismo. Один из них, Петрус Кристоф, занимает пост настоятеля Часовни Седьмой Станции, и я, не подумав о последствиях, поговорил с ним и попросил о помощи. Я готов принять любую епитимью, но прошу предоставить ему аудиенцию и возможность исследования corrupta locus.

Общее. Финал.

Фрегат «Alati Fatum»

Салво привык доверять своим чувствам. Он отточил их на тренировочных полигонах родной планеты, в утопающих в грязи траншеях Транча, в темных, пропахших грязью и нечистотами кварталах ульев, в которые заводила его охота. Нигде они его не подводили. Да и вряд ли бы могли — имплантированный аугур-массив, информационные каналы которого были подключены к зрительным и слуховым нервам, не мог ошибаться. В крайнем случае, если какой-то сбой все же вмешивался в работу сенсоров, Пес всегда мог положиться на интеркератические импланты. Там нечего обманывать — это измененная ткань его собственных глаз, обученная видеть в темноте. Но если и глаза говорят, что видели это...

Темнота. Он перестался ее бояться. Если раньше она пробуждала иррациональный ужас, запрятанный в каждом, в самых глубинах подсознания и выбирающийся наружу в такие моменты, то сейчас, слишком полагаясь на технологию и собственную силу, он перестал бояться темноты. Они все — хотя, Кольт бы не сумел сказать, кто эти «все» — перестали ее бояться. Что полумрака, который сгущается в узком корабельном коридоре в промежутках между горящими в пол накала лампами, что непроглядной черноты за многометровым армированным стеклом иллюминатора обзорной палубы фрегата. Темнота коридоров и подворотен стала укрытием и союзником, а безбрежный мрак Пустоты — обещанием будущих богатств и успеха. Какая, однако, интересная штука — жизнь. Двадцать лет назад Салво ни за что бы не поверил, расскажи ему кто-нибудь, кем он станет и чего добьется. И как только это получилось и его занесло сюда?

Именно что занесло. Несмотря на то, что он занимал свой пост уже некоторое время, старший офицерский состав корабля воспринимал его как выскочку, который сбросив грязный и не раз простреленный плащ охотника за головами, сразу накинул на плечи шинель арх-милитанта. В общем-то, они не были так уж не правы. Скосив глаза на эполет на правом плече, он усмехнулся и подмигнул вышитой на нем песьей голове. Блеснувший в лучах очередной лампы крошечный рубиновый глаз будто подмигнул ему в ответ. Усмешка Пса стала шире. К черту это все. Пусть говорят что угодно. Даже называют псом. Он сам принял это имя. Пусть говорят — втихаря и за спиной. А кто осмелится произнести вслух в лицо... Что ж, такой смельчак очень скоро узнает, что пуля из кхаер-аддинского «Судьбоносца» способна пробить толстый лоб благородного офицера Флота ничуть не хуже, чем луч дуэльного лазпистолета. Да, грязнее и не так элегантно, — вместо того, чтобы вскипеть, мозг выплеснется на переборку, что только добавит работы палубной команде — но что поделать, Салво не был ни отпрыском благородной фамилии, ни академий и схол не заканчивал, а свисту и треску лазерного оружия предпочитал грохот и полновесную отдачу оружия огнестрельного. Это было... реальнее, наверное. Пока ему не предоставлялось возможности уменьшить поголовье подчиненных Луны, но все когда-нибудь случается в первый раз. Может, это даже станет началом... отличной дружбы, хех.

Наконец, «Бар Корво» принял его в свое дымное полутемное нутро. Псу нравилась здешняя обстановка. Как и то, что тут его никто не узнавал. Тяжелая флак-шинель, кобуры на ремне, ножны с ножом — вероятно, его принимали за одного из младших офицеров абордажного наряда или палубного армсмэна. Честный корабельный работяга, пришедший пропустить стаканчик-другой после своей вахты — выглядящий на фоне других посетителей одновременно и достаточно незаметно, чтобы к нему относились как-то по-другому, и достаточно серьезно, чтобы никому не пришло в голову просить у него пару тронов на выпивку. Нет, Кольт, может быть и одолжил бы, но... В общем, никто не пытался провести такого эксперимента — и к лучшему. Салво уселся за свой любимый стол, расположенный так, чтобы можно было без проблем контролировать и входную дверь, и проем, ведущий во внутренние помещения заведения — привычка, въевшаяся с годами, ничего тут не поделаешь. Водрузил на потертую столешницу толстостенный граненый стакан, до половины наполненный янтарной жидкостью. Заведение действительно было неплохим по корабельным меркам, офицерам бармен наливал из отдельно стоящей бутылки и это действительно был, как гласила этикетка, амасек. Пусть и не многодесятилетней выдержки, но вполне приличный. Впрочем, будь он даже из переработанного конденсата огнесмеси инферно-пушек «Адских гончих», — такое ему тоже приходилось пить во время войны на Транче — бионическая система пищеварения Пса все равно бы не взбунтовалась. Но по традиции, перед первым за вечер глотком, он закуривал сигарету. Щелчок зажигалки, струйка дыма, утекающая к подволоку — и Салво замер, вглядываясь в медленно затухающий багровый огонек. Снова вспомнилась тень в коридоре. Интересно, почему? Может быть, из-за того, что в помещении бара хватало своих. Может еще по какой-то причине. Не важно. Вспомнилась история с последним варп-прорывом и плачущими стенами. Салво мысленно поежился и постарался выкинуть из головы эту мерзость. Как бы то ни было, будет лучше, если он расскажет об этом капитану и Мамертину. И... нет, не самому Штайнеру, зачем. Все равно, все услышанное исповедником и даже лордом Рапаксом, вскоре ляжет Максу на стол. Личный визит только оскорбит Штайнера, намекнув, что арх-милитант не верит в плотность его паутины и в расторопность паучков. Усмехнувшись, Салво еще раз глубоко затянулся и выдохнув облако сизого дыма, поднял стакан...

Поступь. Док-17

Салво шел по левую руку от капитана, приотстав на полшага. Комбинезон и шинель сменила иссиня-черная панцирная броня. Серебряная насечка на гранях причудливо изломанных бронtпластин тускло блестела в свете доковых ламп, а отдаленно напоминающий собачью голову шлем висел на поясе по соседству с револьверными кобурами и пиломечом. Можно сказать, дань уважения — в любом другом месте, кроме Поступи, шлем красовался бы на голове Пса, а гермопечати брони были бы закрыты. Он даже не взял с собой тяжелый стаббер, ограничившись висящим за плечами дробовиком. Заметив приближающуюся группу, он скосил глаза — нет, не на песью голову на отсутствующем вместе с шинелью эполете, а на своего капитана. Судя по реакции Флавия Рапакса, проблем тот не ждал. Во всяком случае таких, с которыми они бы не справились. Неплохо. Кольт не очень хотел начинать пальбу в первый же час пребывания на Поступи. Так что вместо того, чтобы достать револьверы, он решил просто получше разглядеть визитеров.

Вы не можете просматривать этот пост!

Выслушав ответ Тридуана, Праетус кивнул и начал сосредоточено ходить по комнате: из одного угла в другой, аккуратно огибая встречавшиеся препятствия, чтобы не споткнуться и не пасть лицом в "грязь" перед двумя соратниками из низких слоев имперского общества. Вопрос престижа дворянства и их превосходства над отребьем. Оборвав очередной цикл хождения прямо перед зеркалом, ассассин посмотрел на свое отражение. Оттуда на него смотрел подтянутый мужчина, тесно затянутый в черное одеяние с парой серебряных украшений. Вздохнув, он, не оборачиваясь к коллегам, произнес:
- Сначала я предлагаю сходить "вниз" и попробовать счастья там - кто знает, может, несмотря на риск, нам улыбнутся Император и все его святые, и достанется затем приз? Главное не попасть в серьезную переделку и не привлечь к нам внимание группировок улья, иначе мы можем оказаться в интересном положении... Дорогой Тридуан, будь любезен, напомни мне, агент говорил что-то о информаторах в этом улье?

От лица всех пролетариев и жертв политических репрессий на ДМе.

Rakot, вернись и наведи порядок! Скажем "НЕТ" произволу девочек! ДМ - для игр в модулях, а не для игр во власть!

Нам важен твой "+"!

Ранее:

Дендрарий.

Несмотря на свои габариты, рядом с громадой климатического генератора Марк выглядел хрупким и каким-то незначительным. Как и всякий жрец, стоящий перед алтарем своего божества, он был преисполнен почтения, а пальцы его, порхающие над многочисленными дисковыми регуляторами, тумблерами и кнопками древнего устройства, наводили на мысли об органисте, исполняющим по нотам торжественный религиозный гимн. Никакой самодеятельности, никакой импровизации, никаких пропусков или перестановки фрагментов местами. Все так же, как было заведено тысячи лет назад. Все в соответствии с догматами и волей Омниссии.

Безжизненные холодные линзы, заменяющие генетору глаза, пристально следили за десятком экранов, шкал и циферблатов всевозможных размеров, но для полноценного понимания происходящих в дендрариуме процессов этого было недостаточно, и вся дополнительная информация поступала непосредственно в его мозг, то и дело всплывая за границами поля «обычного» зрения в виде таблиц, данных телеметрии от сервочерепов и колонок безликих цифр. Казалось, правда, что окружающий “Вивисектора” изумрудно-зеленый хаос не может быть описан никакими цифрами, но хаосом он был только для обделенных внимательностью и способностью анализировать.

Залитая ярким светом полусфера рукотворного корабельного сада от удерживающей влагу травы до обсыпанных плодами яблонь и циклопических вертикальных овощных ферм была сложным живым механизмом, и каждая его часть была учтена, контролировалась и отслеживалась. Горбящиеся под весом массивных баллонов сервиторы поливали, подкармливали и опрыскивали химикатами только те насаждения, которые в этом нуждались, и только в том количестве, которое было признано оптимальным. Внешне случайное движение стай разноцветных экзотических бабочек управлялось еле заметным изменением гравитации в отдельных частях помещения и сменой яркости тех или иных световых панелей. Посыпанные белым гравием дорожки служили границами между враждующими экосистемами, и даже небольшой пруд имел ту форму и глубину, которая была необходима для того, чтобы поддерживать необходимое для функционирования всего остального механизма количество водомерок, комаров, жаб и карпов. Дендрарий был состоящей из изменчивых, своевольных и, самое главное, смертных деталей системой, и, судя по тому, что поведал ему дух следящего за помещением когитатора, одна из деталей была неисправна.

Если бы у Марка были мимические мышцы, он наверняка поморщился бы, но ни мышц, ни самой кожи на его лице давно уже не было, и единственной реакцией на неприятную новость оказался зарегистрированной системами контроля состава крови микровыброс норадреналина. Да, несовершенство раздражает. Значит, снова картофель. Культура была сильно модифицирована для выращивания в условиях глубокого космоса, но даже это не могло объяснить все те неприятности, которые доставлял генетору далекий потомок Solánum tuberósum.

Выдав длинное бинарное стоккато приказов для обслуживающих фермы сервиторов и попрощавшись с машинным духом, контролирующим дендрарий, “Вивисектор” прошел на притулившуюся к стене крохотную площадку для собраний, включил сигнал общего сбора и стал ждать. Ждать, впрочем, пришлось совсем недолго. Его немногочисленная, но преданная команда садовников была отобрана не за какую-то особую ловкость или познания в сельском хозяйстве, а за узость мышления, суеверный страх и исполнительность, и на зов своего хозяина явилась так быстро, как только позволяли им их ноги и текущие неотложные дела.

– Подкормка шестой секции картофельных ферм уменьшена на семь процентов. Ваше вмешательство не требуется, – холодно отчеканил Марк без всякого вступления, даже не пытаясь придать “беседе” малейший оттенок нормального человеческого общения. – Обрезать цветы и завези на каждом втором побеге картофеля этой секции. Физически отделить картофель от томатов на месте стыка секций. Выполнять.

Изучая стремительно удаляющиеся спины своих подчиненных, генетор в который уже раз мысленно посетовал на то, что тех нельзя заменить специализированными сервиторами, но для лорда-капитана Рапакса финансовый вопрос стоял как никогда остро, а дешевыми сервиторы-садовники не были даже на мирах, где их производили.

Каюта

Покинув дендрарий, Марк и сопровождающие его повсюду сервочерепа Ромул и Рекс, в чьи обязанности входило документирование всего и вся, направился в сторону собственной каюты, на ходу собирая отчеты от духов различных систем корабля, раздавая указания сервиторам и перебирая в уме нерешенные пока задачи. Одна из них, доставленная корабельным утром, очень кстати поджидала его в личных апартаментах, которые, пусть и не обладали всем функционалом хирургического отсека, для экспресс-вивисекции вполне подходили. Кроме того Alati Fatum готовился прибыть в порт, а это означало, набитый до краев корабельный медблок и постоянно занятую операционную. Оказавшись внутри, он коротко бросил "Сияй" и стал наблюдать, как вставленные в вычурную бронзовую люстру и настенные подсвечники лампы неторопливо наливаются мягким янтарным светом, выхватывая из темноты как вполне ожидаемые в каюте техножреца детали интерьера, так и то, из-за чего “Вивисектора” сторонились, боялись и даже ненавидели.

Вот тихо гудит опутанный проводами, раскинувший лапы внешних экранов и датчиков массив совмещенного с генетическим анализатором когитатора. Вот поблескивает латунью многочисленных интерфейсных портов занимающее место кровати кресло-трон, задрапированное красной тканью с вышитыми на ней гербами Адептус Механикус и Адептус Биологис. Вот в углу стоит пузатый стеклянный резервуар, в котором крупные антиванские термиты объедают плоть с черепа безымянного войдсмена. Вот в центре помещения намертво закреплен то ли хирургический, то ли пыточный стол, окруженный дюжиной механических серворук, направленных светильников и фиксирующих скоб.

Но не это в первую очередь привлечет внимание любого, кто осмелиться зайти к Марку в гости. Совсем не это.

Вот моргает искусственными веками и еле заметно поворачивается, реагируя на источники света, полутораметровая колонна из закрепленных на центральном нервном столбе человеческих глаз, плавающая в заполненной питательным гелем колбе. Вот покрашенные медной краской руки, некогда принадлежавшие капитану абодажников с шестой палубы, с преданностью старого слуги принимают у генетора мантию и служащий скорее символом положения, чем оружием топор на длинном древке. Вот на тумбочке замерла разрезанная вдоль на равные половинки, но, тем не менее, “почти полностью функционирующая” рыжая кошка, окутанная тончайшей паутиной искусственных нервных окончаний и кровеносных сосудов. Вот занимающий всю дальнюю стену стеллаж, на котором помимо книг и датаслейтов стоят банки всех размеров с заспиртованными шестипалыми кистями, вырезанными из материнской утробы сиамскими близнецами мутантами, разумными опухолями, принадлежащими ксеносам внутренними органами и прочей подобной мерзостью.

Гадко. Отвратительно. Может быть даже еретично. Да, может быть. Даже скорее да, чем нет. Но работу свою Марк всегда делает на славу, а чем он занимается в свободное время, почти никого среди старших офицеров не волновало.

Оставшиеся до стыковки с Поступью девяносто шесть минут “Вивисектор” планировал провести с пользой, а благодаря переданному утром “подарку” сделать это было совсем не сложно. Взывая к обитающим в комнате машинным духам, он поджег благовония в небольшой курильнице, выполненной в виде двух вложенных друг в друга шестерней, активировал когитатор сложным ритуализированным движением покрытой электо-индукторами левой руки и закрепил на препараторном столе тубус с заточенным в нем паразитом. Для обычных людей эта пиявка-переросток, вероятно, представляла вполне реальную опасность, но Марк давно уже не был “обычным”. Как только половинки тубуса с тихим шипением разошлись в стороны, способный удержать даже орка манипуляторный дендрит молниеносно схватил тварь поперек туловища, перетащил на свободное место столешницы и без особых проблем удерживал там те несколько секунд, которые понадобились генетору для фиксации “пациента” магнитными зажимами. Дальше уже совсем рутина: проверить реакцию объекта на внешние раздражители, взять пробы, взрезать внешнюю оболочку, взять пробы, изучить внутреннее строение, снять внешнюю оболочку, взять пробу готовых к имплантации яиц, умертвить объект, взять пробы. С почтением преподнести генетический материал и результаты некропсии духу когитатора и испросить его совета.

Несложно. Обыденно. Скучно. Но не так скучно, как сами результаты. Выпотрошенный паразит был по природе своей просто агрессивным мышечным мешком, набитым семенем, и единственными доступными ему функциями были питание, дефекация и размножение. Никакой фантазии. Не так уж много отличий от стандартного жителя Империума, если говорить по чести. Однако даже в простом крестьянине с какого-нибудь захолустного агро-мира живет потенциал стать чем-то большим, например, сервитором, а это убожество – тупик эволюции. Очередная дефектная поделка. Мерзость, брошенная в лицо Бога Машины. И как любая мерзость, она должна быть истреблена. Вся полученная информация и сделанные Рексом пикт снимки лягут в личный архив Марка, труп твари будет утилизирован, а с остальными представителями этого прискорбно жалкого вида разберется вирус, вектором распространения которого станут животные-приманки, подходящие для вынашивания яиц паразитов. Очень скучно. Осталось только найти нужные штаммы, и достаточное количество материалов для работы генетического конструктора, но на Поступи и того и другого должно быть в достатке. Да и консультацию по поведению ползучего картофеля в условиях глубокого космоса неплохо было бы получить.

Сейчас:

С корабля не привыкший сливаться с толпой Марк сошел, опираясь как на посох, на массивный двуручный топор с лезвием в виде половинки шестерни, в окружении трех кружащих вокруг сервочерепов и похожего на орангутанга-горбуна бедняги Филиппе. До сервиторизации он был удивительно смышленым учеником фактора из обслуживающего персонала двигательного отсека, а теперь носил для нежелающего расставаться со своими любимчиками генетора тяжести. Вот и сейчас он был нагружен образцами выращенных на борту Alati Fatum культур, редкими книгами, дата-слейтами с результатами исследований и прочими милыми сувенирами, которые будет необходимо преподнести в дар слугам Омниссии здесь на Поступи.

Отметив про себя пусть и ожидаемое, но все равно прискорбное пренебрежение хозяевами дока 17А регулярными ритуалами обслуживания и почтения к машинным духам, “Вивисектор” молча занял позицию за левым плечом вольного торговца откуда ему были отлично видна встречающая их делегация. Внешне он был абсолютно спокоен, не крутил головой и вообще не проявлял какого-либо интереса к окружающей действительности, но для работы аугур-массива этого и не требовалось. "Praemonitus praemunitus", - как говорили древние, и, пока сам генетор изображал медленно шагающую статую себя самого, собранная многочисленными датчиками информация кружилась вокруг него в виде дюжины таблиц и нескольких графиков.

Воздух в коридоре стремительно белеет, продолжая завихрятся и высасывать всевозможный мусор с палубы. Карвер, примагтинившись и ухватившись за стену, надёжно закрепляется на месте. Баллард тоже цепляется за какую-то выступающую из стены хрень - похоже это была станция для подзарядки импульсных разрядников винтовок - и примагнитивается ботинками, надёжно упираясь в твердь палубы. Саймонс успевает в бессознательном состоянии добраться руками до аптечки и успевает затянуть над раной кровоостанавливающий жгут, как его поднимает волна воздуха, и несет к шлюзу - однако уже вблизи него тот ухватывается левой рукой за стену прямо под ногами у Карвера, а затем и второй лапой за ту же стену. Волна воздуха всё ещё пытается смыть морпеха в космос, но тот держится.

Джон тоже попытался ухватится за стену, но пальцы и перчатки скафандра предательски соскользнули с угла стены. Попытка не удалась, и его сдувает к шлюзу. Выронив винтовку, Джон пытается примагнитится и ухватится обоими руками уже там, встав прямо поперёк разрезанной русскими двери - и это ему удается на пару секунд. У Джона появляется надежда что он так простоит здесь пока весь воздух с палубы не смоет. Но внезапно, откуда не возьмись, в морпеха влетает полный всякого хлама тяжеленный мешок, который в своё время обронил Алекс. Получив мощный импульс, Смит выстреливает открытый в космос будто пробка из бутылки шампанского...

***

Смит

Темнота. Всё вокруг стихает - шум, стоны держащегося на волоске Саймонса, стрельба с верхней палубы. Всё стихает, словно ничего никогда и не было. Сила тяжести тоже исчезла. Вокруг - только тёмно-серый, мрачный корпус "Следопыта", ярко-белое окошко шлюза, испускающего струю воздуха, да светло-серое пятно луны. Секунды проходят, корабль отдаляется. Только доносится из-за спины как вторит каждому стуку сердца динамик-пищалка устройства, измеряющего пульс. И собственное, тяжёлое дыхание. Цифры расстояния до "Следопыта" молча растут на встроенном в шлем наглазном дисплее. 80. 100. 120...

Вокруг Джона - огромное облако обломков. Ломтики обшивки, оборванные куски арматуры, мешок Алекса, вываливающиеся из него магазины к "Армату" и гранаты. То же можно сказать и о корабле: если две верхних палубы "Следопыта" напоминают монолитный брусок металла, будто стоящий на боку высокоэтажный дом, то нижняя палуба - хаотичная каша из измятых стальных конструкций, полная дырок в корпусе. Из под днища корпуса выглядывает оторванная пушка-ускоритель частиц, а далеко внизу можно разглядеть обломки белых спасательных капсул.

Высоко-высоко над "Следопытом" летит ещё какой-то корабль. Джон легко различает этот асимметричный корпус, утыканный иголками антенн нос, цилиндр блока двигателей: КС-15 "Конестога". Транспорт заваливается на бок, спонтанно покрываясь вспышками взрывов в различных местах корпуса, и нещадно стреляя в предсмертной агонии из нижней рельсовой турели куда-то в сторону луны. Повсюду на фоне звёздного неба, то тут то там, загораются крохотные огоньки - рыжие, белые, синие, одни проносятся туда-сюда за доли секунды, а другие загораются на миг в одной точке. Мимо Джона на большой скорости пронесся транс-атмосферный истребитель HA-119... расколотый надвое. Вокруг двух половинок истребителя - облако осколков, вывалившиеся из ракетных пилонов НУРСы, и летающие рядом, хаотично вращающиеся человеческие тела в скафандрах. Всё это проносится метрах в трехстах, улетая далеко вперёд.

Поступь всегда забавляла Флавия. Различных ульев отребья и злодейства в секторе Каликсис и прилегающих к нему территориях не так уж мало, но Поступь отличается от них тем, что так мило и тщательно мимикрирует под имперские мир и порядок. На Порт Вандере за строгостью Имперского Флота и блеском внутреннего устройства прячутся гниль и разложение, но они вынуждены скрывать себя, играть по правилам. Поступь и есть гниль, но делающая вид, что играет по правилам, которых на самом деле нет. Здесь есть схоже устроенное общество и даже напускная благочестивость, которые скрывают тот факт, что большинство обитателей этого мира в Империуме сгорело бы живьем. Когда-нибудь, когда фаза неудач снова сменится эпохой подъема, Империум прийдет и в Коронус, и тогда жителям Поступи прийдется расстаться со своими обычаями, а заодно и с жизнями. Поступь станет гораздо безопаснее и чище, хотя, конечно, скучнее.

Поэтому Флавий немного симпатизировал здешним обитателям. Они, как и он сам, ходили по краю, жили отпущенный им срок, не загадывая, сколько осталось. Внешний лоск, внутренний хаос. С маленькой буквы, по крайней мере у большинства. Впрочем, это не делало Поступь менее опасным местом.

Последний полет прошел на удивление обыденно, оставив Вольного Торговца задуматься, не выбрал ли он свою удачу до конца. Тем более, впереди его ждало серьезное дело.

Флавий помнил, как он пережил известие о пропаже отца. Сначала было тупящее чувство, помноженное на опьянение. Что будет теперь? Как он будет справляться с обязанностями, которые никогда не должны были выпасть ему? А потом пришла боль. Отец никогда не был рад, что отдал своего сына в заложники дому Крин. Он сделал это ради династии. Ради имени Рапаксов. В детстве Флавий думал, что от него просто избавились, но теперь, взяв Патент в свои руки, он ощущал, насколько сильным это был удар по чести и достоинству. И, кто знает, может он и любил своего сына. А теперь отец и его старший брат пожертвовали собой ради чести Дома. И эта жертва бесконечно больше, чем все, что пришлось ему пережить.

Поэтому Флавий поклялся, что узнает их судьбу, чего бы это ему не стоило. Поклялся перед Императором. Он верил в Императора, просто не верил, что другие смертные имеют право выносить ему приговор за его деяния. Перед Императором он ответит за все. Может быть, если он воздаст должное памяти своего отца, это искупит его греховные деяния.

Выйдя в док, Флавий увидел, вероятно, встречающих их лиц. Этот обычай его крайне увлекал, но никакого желания стать "Лордом" Поступи он не испытывал, это привлекло бы лишь ненужное внимание к операциям здесь. То, что сей титул занят кем-то другим не вызывало никакого расстройства. Тем не менее, традиции есть традиции, и их надо соблюдать. Флавий широко улыбнулся и жестом указал сопровождающим его членам команды сбавить темп. Совсем останавливаться тоже не стоило, это значило бы выказать местным слишком уж много уважения. Кроме того, существовала все же малая вероятность, что Голос Наместника здесь по какой-то другой причине.

815.М41. Система Фурибундус

Тьма и холод межзвездной пустоты. Незримые в ней осколки тысячелетия назад исчезнувших с лица вселенной планет, ведущие свой вечный танец вокруг яростной звезды. Плюющийся во все стороны сгустками огня багровый шар в центре системы, который, подобно мантии, усыпанной драгоценными камнями, окружает облако раскаленного газа и оплывших, светящихся от жара камней, обломков расколовшегося спутника звезды, что не выдержал постоянных ударов плазмы, которые на него обрушивал Фурибундус. Furibundus. Неистовый. Лишь человек, отчаянный человек или неизмеримо гордый человек, рискнет назвать подобное место своим домом. Лишь обладающий огромной властью и возможностями человек рискнет бросить вызов стихии, не ограничиться надменными словами и начать этот дом строить. И лишь очень терпеливый или жестокий человек доведет это дело до конца.

Парсимус Девайн был жестоким, гордым и могущественным человеком, и парящая вокруг Фурибундуса Поступь стала его отражением.

Пустота беззвучна – по четким, формализованным законам, которые собирают в великие архивы служители Бога Машины. Но вселенная может кричать от боли – что знает каждый, кто наделен даром (или проклятьем) чувствовать потоки Имматериума в достаточной мере. И каждый раз, когда корабль, скользящий по волнам демонических эмпирей в тонком коконе Поля Геллера прорывает ткань реальности, вселенная издает стон боли. Тьму разорвало пятно бурлящего всецветья, моментально превратившееся в будто бы пополам разрезанный ножом мыльный пузырь, из которого, доли секунды спустя, стрелой вырвался корабль. Пузырь лопнул, и мгновения еще просуществовавшие в реальности его остатки, истончаясь на глазах, протянулись за имперским фрегатом, напоминая щупальца ксено-хищника, не желающего упускать свою добычу.

Корабль снизил скорость и начал совершать широкий поворот, выходя на курс, ведущий к звезде. Изредка вспыхивали батареи, уничтожая небольшой, но имеющий небольшие шансы пробить защиту пустотных щитов метеорит, но чаще звездные камни просто сгорали в энергетическом поле, окружающем фрегат. Крупные же препятствия войд-мастер обходил на безопасном расстоянии, благо аугур-системы позволяли обнаружить их за десятки тысяч километров.

Это был хороший переход, и команда Alati Fatum имела все основания гордиться собой.

Эрин Джохет Ортелиус. Иглы, пронзающие плоть.

Корабль вырвался из Имматериума, и наконец-то, за долгие недели пути, Навигатор смог закрыть свой третий глаз. Это был тяжелый переход, и чтобы успеть к заданному Вольным Торговцем сроку, Ортелиусу пришлось прибегнуть к ритуалу Дома. Слуги в стерильно чистых белых одеждах устремились в помещение, спеша выполнить свой долг и оказать посильную помощь – на время полета доступ в зал Навигации был закрыт для всех, кроме самих Навигаторов. Все две недели пути сквозь Имматериум Джохет был один в этом просторном помещении, увешанном бордовыми стягами дома Ортелиусов. Заботу обо всех его примитивных биологических функциях брал на себя трон, к которому он был, фактически, прикован сотнями трубок, контактов и проводов, связывающих его разум и тело с Духом Машины "Alati Fatum". Искусственно подавалось даже пламя, следы которого проходили через всю изящную белую руку длинными пятнами, покрытыми ссохшейся багровой коркой, через трещины которой сочился гной.

И волнами по всему телу от руки разливалась боль. Организм был слишком истощен, чтобы сопротивляться ей, а сознание слишком утомлено, чтобы заблокировать единым волевым усилием. К счастью, медикусы дома знали свое дело, и сквозь общую пелену боли пробилась новая, обозначающая пронзающие кожу иглы с лекарственными, успокаивающими и наркотическими веществами. Одновременно лекари приступили к врачеванию ожогов, а посвященные в тайны Бога-Машины техножрецы осторожно отсоединяли от вживленных в позвоночник и череп имплантов провода трона.

Наркотическое забытье начинало настигать Навигатора, мерные литании, сопровождающие размыкание каждого контакта, доносились будто сквозь толщу воды, а короткие вспышки боли и жжение мазей, въедающихся в опаленную руку, становились все слабее и слабее. Последнее, что увидел Ортелиус перед тем, как потерять сознание, было обеспокоенное лицо племянницы.

А потом Навигатор заснул, и приснился ему сон, про то, что он весь – рука, которую пронзают острые медные иглы.

Лосен Утмеркет. Узкий Фарватер

Впервые за последние две недели мостик кипел жизнью. На время полета сквозь варп большая часть функций управления кораблем переходила к в Зал Навигатора. Вдвойне можно было это сказать о мостике "Alati Fatum" – два из трех его уровней были предназначены исключительно для полного контроля над судном в бою. В Имматериуме же идут другие сражения, в которых способные пробивать пустотные щиты и многометровую броню пушки бесполезны.

Но не сейчас. На экранах, выводящих собранные духом машины воедино данные аугур-систем, ярко синюю линию, отмечавшую их курс, пересекали сотни багровых линий – траекторий достаточно крупных и опасных метеоритов. Двигающиеся вдоль них символы, показывающие скорость, приблизительный объем и массу объектов, один за другим гасли при приближении на расстояние выстрела защитных батарей, но сильно меньше их не становилось. Чуть ниже от своего места рулевого Утмеркет видел толстую фигуру Ливингстона, к которому тянулись связки увешанных печатями чистоты проводов из трех или четырех когитаторов. В движениях своих Мастер-Артиллерист сейчас весьма походил на пианиста, но снабженное целыми ярусами усыпанных клавишами панелей было не органом, а пультом подачи сигналов готовности командам зенитных и орудийных установок. Из-за спины, с командного трона донесся глубокий, грудной голос.

- Мастер Утмеркет, полный вперед. Капитан Рапакс назначил точные сроки. И я не намерена подводить его. Избегайте лишь крупных астероидов, Мастер Ливингстон позаботится об остальных.

Доминик Луна, Старший Помощник "Alati Fatum", экс-Коммандор фрегата Имперского Флота "Avenging Fury". В отсутствие Флавия Хакста – главный человек на мостике и на корабле вообще. История о том, как она и ее офицеры покинули Флот, была окутана тайной, и вряд ли кто-то помимо самого Рапакса и человека, порекомендовавшего Доминик Вольному Торговцу, знали истину о том, как она оказалась без корабля и на Поступи.

И сейчас думать об этом не было времени – все внимание Мастер-Рулевого было сосредоточено на штурвале и поступающих по MIU-линку данных. Дорога к этой проклятой станции никогда не была легкой, а сейчас просто кишела крупными метеоритами. Скорее всего, на огонек Фурибундуса заглянула еще одна комета…

Марк Кассий Гней. Запись 19-А от 9045815.М41

Духи Бога-Машины, населяющие "Alati Fatum" были довольны. Все необходимые литании были прочитаны, церемонии исполнены, и инструкции соблюдены. Все работало, как хорошо отлаженный часовой механизм, и у Кассия было достаточно свободного времени, чтобы посвящать его хобби. Более того, казалось, будто бы в ответ на заботу фрегат сам дает ему все необходимое для увлечения генетора.

Последний из таких "подарков" извивался в метровом тубусе из армированного стекла, прилепившись покрытым ворсинками хоботком к внутренним стенкам и делая, судя по всему, всасывающие движения. Хитиновый хвост дергался из стороны в сторону, а воздушные мешочки, закрытые подвижными ребрами, лихорадочно раздувались, меняя цвет с мертвенно-синего на кроваво-красный с каждым движением. Образец представлял из себя значительную опасность, являясь паразитом, и команды дезинфекции уже отправились на зачистку. Хотя у "Вивисектора" уже были мысли о более элегантном решении – исходя из того, как проходил процесс спаривания паразитов. Но для этого нужны были реагенты, отсутствовавшие в лаборатории – разве что на Поступи удастся пополнить запас…

Интересные данные также давали наблюдения за экипажем и регулярные вскрытия. Процент микромутаций, как среди получающих постоянные дозы радиации работников в секциях, близких к плазменным реакторам и двигателям, так и обитателей территорий с пониженной гравитацией и неполадками системы жизнеобеспечения (которые до сих пор беспокоили корабль, несмотря на титанические усилия, вложенные магосом в их модификацию), оказались меньше среднестатистических данных по Имперскому Флоту. Но выборка, да и анализируемый период были относительно невелики, а, значит, недостоверны – в последний раз значительное количество объектов для вскрытия (579 штук) поступило, когда вторжение сущности из имматериума стоило кораблю трех секций шестой палубы, включая целых десять древних когитаторов и центр гравитационного контроля. Не говоря уже о сотнях обслуживающих сервиторов. Хуже того, трупы были загрязнены порчей варпа и в значительной части своей фрагментары, и вместо сервиторизации их пришлось сжечь. Некоторые, оказавшиеся слишком активными для мертвецов, даже до вскрытия.

Огорчало, пожалуй, одно. У ползучего картофеля, выращиваемого в лишенных гравитации оранжереях, начали проявляться каннибалистические наклонности, которые получили выражение в попытках захватить секции с ползучими же помидорами. Конечно, учитывая их близость по категории рода, можно было ожидать гибридизации, но пока все выглядело так, как будто картофель высасывает питательные вещества из помидоров…

Мамертин Лейтфрид Бертахар. Мраморный ангел.

Безумие. Проклятие. Одиночество. Смута. Сомнения. Страх. Защищать от них – долг корабельного исповедника, ибо в руках его находится забота о душах команды корабля, тысячах, нередко – десятках тысяч. Корабль – это город, летящий сквозь пространство к цели, которая неведома большинству его жителей. Впрочем, так ли это отличается от реальности обычного города где-нибудь на задворках Империума? Люди живут, работают и умирают, часто не зная, какую пользу принесло их существование и какой локальной цели оно служит. Но это им и не нужно. Единственное, в чем должен быть уверен каждый имперец – то, что его жизнь и повседневные действия направлены на службу Императору. И в том, чтобы донести эту простую истину, и состоит работа священника. Тяжелая работа.

"Alati Fatum" – относительно небольшое судно, и как создатели его, так и люди, занимавшиеся реконструкцией после событий, которые предшествовали переходу корабля в собственность Флавия Хакста Рапакса, не нашли места для того, чтобы установить настоящий храм. Бертахар помнил величественный зал боевого крейсера "Stormwind", украшенный мозаичными ликами святых, сквозь которых лился искусственный, а, когда броневые плиты опускались, настоящий свет звезд. И контраст с высвобожденными под нужды Имперского Культа техническими помещениями "Alati Fatum" удручал.

Самым близким к понятию храма стал склад X-1140, лишившийся во время реконструкции доступа к системе распределения груза. Помещение подчистили, покрасили, освятили, нанятые художники с благословения приступили к написанию настенных икон… В глубине алтаря даже хранился небольшой реликварий с обладавшими весьма высокой степенью аутентичности останками святых. Зал вмещал около тысячи человек, и служба шла практически непрерывно, а молитвы, читаемые священниками, транслировались по внутренним системам корабля именно отсюда.

В целом паства была спокойной. Среди них были воры, убийцы, грабители, насильники и прочие всевозможные подонки, захваченные вербовочными отрядами на разных мирах сектора Каликсис и Пространства Коронус. Были и профессионалы, солдаты, войдсмены и техники, которых нанимали за полновесные троны. Много было пилигримов, которые попали на Поступь, но не смогли продолжить свой путь или вернуться в Каликсис, потеряли на станции все свои деньги и чтобы выжить продали себя в кабальное рабство. Разные люди, объединенные единой верой. Крепкой – из всего экипажа за недели пути сквозь варп лишь пара сотен сошли с ума и были казнены, и всего две небольших (по пять-десять человек) еретических ячейки было выкорчевано корабельными искателями ведьм. Но это прекрасно вписывалось в обычную картину происходящего на кораблях, и по-настоящему огорчала миссионера совсем другая история.

Маркус Гней, монах-скульптор, которого миссионер Бертахар каким-то чудом нашел в бесчисленной толпе пилигримов, мог бы, наверное, стать великим. Его история, рассказанная на исповеди, была весьма проста – завистники его мастерству оклеветали мастера перед местным епископом, и не только работы Маркуса не были одобрены, но и сам он был наказан, и приговорен к покаятельному паломничеству. На Поступи же его ограбили, пленили и продали одной из вербовочных команд "Alati Fatum". И, не иначе как благодаря милости Императора глаз Лейтфрида упал на наброски картины, которую бедняга делал в перерывах между сменами.

Упускать такой талант, особенно в условиях нехватки искусных художников и средств, выделяемых на поддержание Культа Императора на корабле, было бы грешно, и Гнею дали возможность работать. Его статуи были великолепны, и даже часть алтаря "храма" была сработана именно им. Но последняя… Статуя Святого Друзуса, первого святого Каликсиса, которого чтили выше всех святых, кроме общеимперских, больше трети экипажа корабля, должна была стать истинным шедевром. Воскрешение святого, и ангел, склоняющийся над распростертым телом. Маркус утверждал, что ему было видение, в котором будто бы он сам присутствовал при этом чуде, и, насколько мог сказать исповедник, скульптор истово в это верил. И эта вера вдохновила его на настоящее чудо. Композиция, которую он создавал в мастерской, могла бы стоить тысячи, если не десятки тысяч тронов – детальность изображения поражала. Черты лица были, вне всякого сомнения, живыми – точнее, в них возвращалась ушедшая почти уже жизнь, волосы струились, глядя в полуприкрытые глаза нельзя было избавиться от ощущения, что они вот-вот откроются, когда менялось освещение, туника облегала анатомически подробнейшее тело, там, где ее прорвал клинок убийцы, казалась пропитанной кровью. Ангел, склонившийся над святым… ангел был божественен – иных слов просто не было. Подобную красоту Бертахар видел лишь несколько раз в жизни, и нетерпеливо ждал, пока скульптор закончит работу над лицом.

И, спустя недели, проведенные в строгом посте, молитвах и работе, Маркус закончил свое творение. Но когда миссионер заглянул под скрывающий скульптуру холст, не восхищение его охватило, а ужас. Черты лица ангела не были человеческими. Даже отдаленно. Над святым склонялось чудовище, прекрасное телом, но с отталкивающими, пугающими птичьими чертами. Скульптора, который, судя по всему, не понимал, в чем дело, изолировали, как и созданное им. Заняться ими прямо перед выходом из варпа Мамертин не мог – духовное состояние людей на борту многое значит в такой ответственный момент, и проповедь должен проводить самый искусный священник, способный зажигать сердца огнем, что отпугивает рвущихся к ускользающей добыче даемонов.

А тут еще эта история с тенью, о которой рассказал Салво Кольт…

Салво "Пес" Кольт. Прозрачные Тени.

Это случилось где-то неделю назад – на ставшим привычным за проведенное на корабле время маршруте из сенсориума в «Бар Корво», одно из самых приличных заведений этого типа на третьей палубе. Да и, возможно, вообще на фрегате. Разумеется, оставались еще элитарные учреждения для офицеров, перекочевавшие вместе с нанятыми экс-офицерами Флота, и имевшие все свойственные этому виду "закрытых клубов" недостатки. Одним из которых, возможно главным, было то, что арх-милитант, несмотря на его позицию на корабле и в личной свите Вольного Торговца, там не был "своим". Разумеется, не пустить бы его никто не посмел, но повода для того, чтобы продырявить одного-двух офицеришек долго бы ждать не пришлось – перешептывания за спиной, усмешки, издевательская вежливость к неотесанному чужаку и надменность офицеров Флота, пусть и бывших.

Разумеется, и на Alati Fatum были места, где можно было отравиться бузом, перегнанным разве что не из технического спирта, получить по морде в пьяной драке, испачкать одежду чьей-то еще не высохшей блевотиной, нарваться на местную банду и, как следствие, лишиться денег, ценностей (не приведи Император хранить свое состояние в золотых зубах) и иногда даже жизни. Причем все это было актуально даже для "Пса" - на нижних палубах не всегда знали в лицо или по описанию самого Вольного Торговца, не говоря уж о свите.

Всегда готовый выслушать бармен, приглушенный свет, разделенные столики, тихая, ненавязчивая музыка и старого вокс-проигрывателя, неторопливо разгоняющий скапливающийся под потолком сигаретный дым вентилятор. Держала его банда со странным названием Тексор, и клиентами были самые разные люди. Младшие офицеры, дослужившиеся до своего положения сами, охотники за головами, ловчие и трубари, инженеры и начальники групп рабочих, не слишком высокого чина священники и патриархи перекочевавших на "Alati Fatum" корабельных династий…

Залитый тусклым светом (стандартная процедура отключения части ламп для ослабления нагрузки на священные генераторы во время перехода через варп) тоннель был еще более пуст, чем обычно. Вообще говоря, учитывая, что он никогда и не был людным, "более чем обычно" значило, что Кольт в нем был один. Почти – хваткий взгляд приметил какое-то движение, тень, мелькнувшую на повороте. Однако, когда Салво сам добрался до места, где коридор менял направление, уходя вглубь корабля, никого видно не было. Впрочем, это ни о чем не говорило – вполне возможно, какой-нибудь трубарь или житель межпалубных секций скрылся через потайной ход, которыми корабль изобиловал. Техножрецы и инженеры "Вивисектора" до сих пор не смогли составить хоть сколько-нибудь полную карту технических тоннелей. Не раз и не два "Пес" задавался вопросом – как могли образоваться подобные "касты", если люди вернулись на "Alati Fatum" относительно недавно. Ответа не было. Отловленные и допрошенные либо говорили, что знают лишь те ходы, которыми постоянно пользуются, либо ссылались на инстинкты и "руководство Старших". Последнее особо беспокоило, но пока ни с одним из "Старших" побеседовать не удавалось.

Вряд ли бы арх-милитант придал этому какое-то значение, но спустя пару дней, когда он снова направлял стопы свои к «Бару Корво», он вновь увидел эту тень. Только на этот раз она оставалась неподвижной достаточно долго, чтобы Кольт успел пройти половину разделявшего их расстояния, и исчезла, растворившись во вспышке перегревшихся от внезапного скачка напряжения ламп. Но до этого Кольт успел довольно четко увидеть, что очертаниями тень напоминала сгорбившегося у стены человека. Только вот он был абсолютно уверен, что ни один из источников света не был расположен так, чтобы подобную тень что-то могло отбрасывать. Записи вживленных аугуров оказались пусты – но детально изучить их с помощью корабельных техножрецов Салво не успел. Единственное, на что хватило времени перед прибытием на Поступь – сообщить капитану и всем, кто мог как-то помочь разобраться в этой явно связанной с потусторонней чертовщиной загадке, и приставить к загадочному месту охрану с прикрепленным священником.

Но история, как говорило чутье "Пса", была далека от завершения.

Макс Штайнер. Шепчущий в ночи.

Очередная тень-призрак. На этот раз на пути к бару "У Корво". Слухи о подобных… аномалиях ходили давно, но агентам Штайнера не удавалось подтвердить их правдивость. Но с первым достоверным свидетельством настала пора действовать. Отметить все места, о которых говорилось в пьяных разговорах, в постелях проституток, в перерывах между сменами и в устных докладах лидерам корабельных банд. Поставить наблюдателей и ждать, пока тени снова проявятся. Слушающий Шепоты знал, чем может обернуться небрежение к знакам, которые подавал корабль. Та история с плачущими стенами обошлась Вольному Торговцу в сотни тысяч тронов и пятьсот семьдесят девять человек – и ни у кого не было желания, чтобы нечто подобное повторилось.

Но, хотя это донесение и было самым важным за последние несколько недель, на рабочем столе Штайнера лежали десятки других. Распечатки, вокс-записи, написанные от руки записки, всякий мусор с начертанными на нем кодовыми знаками… на этот стол стекалась информация со всего корабля, из самых разных источников, некоторые из которых и не подозревали, что служат шпионами для корабельного Мастера Шепотов. Или будут служить в самое ближайшее время…

Агент, внедренный в банду Рукорезов (милые ожерелья из полусгнивших пальцев и отрубленные руки на цепочках у "офицеров") сообщал, что намечается серьезный передел собственности на пятой палубе. Согласно его донесению каким-то образом Рукорезам удалось достать крупнокалиберное оружие, подозрительно напоминавшее стандартные дробовики патрульных команд.

Бармен одного из офицерских клубов сообщил, что младший лейтенант Крейд Гонован высказал недовольство Доминик Луна – ее толерантностью "со всяким отребьем, занимающим ключевые посты" и был бит по морде. В весьма литературно составленном доносе сквозило удовлетворение последним фактом.

Слуга, приставленный к астропатам, опасался, что его прикрытие под угрозой и жаловался на галлюцинации и постоянные головные боли.

Агент, внедренный в одну из команд дезинфекторов, сообщал об очередном виде паразитов. Неприятные твари, судя по описанию – прячутся в теплых технических коридорах под потолком, захватывают жертву длинным хвостом, душат и откладывают в труп яйца с относительно небольшим периодом инкубации. К счастью, ситуацией уже занялся "Вивисектор" – лично.

Координатор команды, наблюдающей за Навигаторами, с прискорбием констатировал, что еще одна попытка внедрения была пресечена. Определенно, оперативные агенты дома Ортеллиус обладали высочайшей классификацией в своем ремесле - хранить тайны дома. Одиннадцатая проваленная операция…

Вокс-запись, разговоров священников о том, что с новой статуей возникли какие-то проблемы, а скульптора бросили в карцер.

Толстая кипа донесений из сенсориума, добрая половина которых касается Флавия Хакста Рапакса, который стал злоупотреблять визитами в это заведение.

Чуть в стороне от бумаг лежит подарок банды Тексор за "покровительство" – изящная деревянная коробка с тремя наполненными ярко-оранжевой жидкостью металлическими шприцами и инструкцией, составленной на Высоком Готике. "Оборотень" – редчайший наркотик, позволяющий в буквальном смысле превращаться в кого угодно, пусть и на относительно недолгое время. Лицо, подчиняющееся мысли – достаточно просто посмотреть на изображение человека... Производитель неизвестен, поставщики предпочитают оставаться анонимными – некогда ими были малигрисианские техно-еретики, но после охоты, которую устроили на них силы Инквизиции и Адептус Механикус, этот канал стал практически недоступен. Откуда эта редкость у Тексор? Штайнер не знал.

Во всяком случае там, где "Alati Fatum" принял на борт последний груз, достать они "Оборотень" не могли. Сенешаль знал это абсолютно точно, поскольку сам выбирал поставщиков "барража", и весьма неплохо представлял себе их производственные возможности. Совершающий короткие прыжки между системами перерабатывающий комплекс, принадлежащий небольшому конгломерату наркоторговцев – после недавнего конфликта с какими-то пиратами они потеряли часть своих лабораторий и стационарную базу и вынуждены были скрываться. Хотя для того, чтобы выйти на них, пришлось хорошенько потрудиться, выгодность сделки окупила все затраты – как минимум в три раза. А если удастся найти подходящих покупателей, то раз в пять-шесть.

Такие на Поступи, куда направлялся фрегат Вольного Торговца, насколько знал Макс Штайнер, были. Он вообще чего много знал.

Флавий Хакст Рапакс. Известие

Вольный Торговец свободное время, которого в варпе оказалось неожиданно много, поделил между своим кабинетом и сенсориумом. В первом он преимущественно спал, удобно подложив под голову донесения подчиненных, а во втором пил дорогой амасек, принимал элитные наркотики и трахал дорогих проституток. Иногда выезжал на охоту за всякой дичью в тоннели "Alati Fatum" или произносил воодушевляющие речи по внутренним вокс-каналам. Все равно делать было практически нечего – ни с одной серьезной проблемой команда корабля за полет не столкнулась. Даже переговоры с поставщиком наркотиков были так скучны, что где-то на половине Вольны Торговец просто оставил это дело на Мастера Шепотов и Высшего Фактотума. И ни одного сражения…

А вот когда фрегат прибудет на место… это уже совсем другое дело. Потому как около месяца назад поступило астропатическое зашифрованное сообщение, валявшееся сейчас где-то в кипе неразобранных бумаг.

"Есть новости. Где обычно. А.Б."

Александр Белл, сын Рихарда Белла, бывшего самым преданным человеком отца Флавия. И, как и сам Рапакс, он горел желанием узнать, что случилось с его отцом. Вот только странствиям в поисках ответа он предпочел сбор информации в лабиринтах Поступи. И, судя по всему, что-то нашел.

815.М41. Поступь. Док-17

Долговременный контракт на ремонт и обслуживание "Alati Fatum" был заключен с Доком-17А, который контролировала банда, носящая говорящее название "Висельники". Тяжелые ботинки, штаны из прорезиненной ткани камуфляжного цвета, весь красный спектр оттенков у курток и непременный атрибут – петля удавки на шее, которую "Висельники" носили наподобие галстука. И чем выше ранг у бандита, тем более красочна эта петля – у главаря, Босса Чу, она вообще была сделана из золотых нитей и, судя по всему, доставляла значительные неудобства своим весом. Самые младшие члены банды носили обычную пеньку, вышибалы не брезговали костяными украшениями, а инженеры и ремонтники вплетали в удавку гайки и шестеренки. Вот и сейчас, на посадочной площадке, пока сдвигались толстые плиты воздушного шлюза, стояли ремонтники с толстыми удавками, увешанными поблескивающими в свете прожекторов винтами, повязанными поверх скафандра.

И дело свое они знали – давление быстро пришло в норму, как и состав воздушной смеси. И по отмеченному желтой разметкой коридору, через еще один шлюз, Вольный Торговец и сопровождающие его люди вышли в док.

Который, по крайней мере при виде из космоса, представлял из себя полукилометровую трубу диаметром в примерно пятьдесят метров. Изнутри же он гораздо больше напоминал какую-нибудь улицу Подулья – вдоль стен тянулись разные, но явно не запланированные архитектором строения, некоторые из которых внушали опасения одним своим видом. Разные опасения – "в эту дыру лучше не заходить опасение", "как эта конструкция еще не развалилась опасение", "знаю я этих портовых шлюх опасение". Значительная часть технических сооружений явно не первый десяток, а то и сотню лет использовалась не по назначению, и любому правоверному жрецу Бога-Машины было бы больно даже предположить, что стало с населявшими эти помещения духами…

"Alati Fatum" прибыл, по внутреннему времени Поступи, ночью, и людей на улице было относительно немного. Вдали, ближе к кольцевой трассе, правда, было какое-то столпотворение, но на таком расстоянии различить причину его было проблематично. Чуть поближе дремали извозчики (любой вид транспорта за ваши троны), вокруг которых прыгал мальчишка, пытаясь разбудить и указывая в сторону высадившейся Свиты Вольного Торговца. Пара наркоторговцев спешно сдергивала парусину с лавок и, яростно жестикулируя подгоняли сервиторов, таскающих стальные ящики с товаром из выглядящих подобно военным дотам домиков. Пара патрулей "Висельников" продолжала обход, не обращая на прибывших особого внимания, – забота о безопасности Вольного Торговца благоразумно была вычеркнута из условий контракта.

Внимания, пожалуй, заслуживала лишь одна группа людей, довольно быстро приближавшаяся к ведущим на посадочную площадку шлюзам дока. Настолько быстро, что спустя менее чем минуту стали различимы черты лиц. В центре семенил, перебирая ногами низенький человек в богатых, но аляповатых одеждах желто-черного цвета. Прическа его представляла собой забавное смешение пучков волос и торчащих во все стороны проводов и антенн, в которых легко можно было узнать подтип аугур-систем. Лицо, выделявшееся толстыми губами (верхняя была выкрашена в золотой цвет, а нижняя – в черный) и толстым рябым носом, в который вела ребристая трубка откуда-то из-за спины, лоснилось от пота. Глаза бегали. Руквуд Барн, Голос Наместника Поступи. Вокруг него в защитной формации шагали сжимающие в руках штурмовые лазганы "Неприкасаемые" в своих полосатых черно-желтых панцирных доспехах. Числом шесть. Лица, как обычно, были скрыты масками.

До того, как Тантус Моросс возвысился до своего нынешнего поста, его банду называли просто "Осами" за характерный рисунок на броне и цветовую гамму его. После захвата власти его техноварвары получили новое название и, так сказать, апгрейд. Заботясь о личной безопасности он отвалил кругленькую сумму еретехам, и сейчас "Неприкасаемые" были одними из самых серьезных бойцов на Поступи – во многом за счет того, что от людей в них оставалось очень и очень немного. Бионические руки, ноги, органы чувств, вживленная броня, внутренние инжекторы боевых наркотиков и подавители боли. Ходили слухи о вживленной взрывчатке, которая уничтожает "Неприкасаемых" при попытке допросить их.

Но сейчас вряд ли стоило опасаться конфликта. Если здесь был Голос, то значило это одно – либо сейчас Вольному Торговцу предложат вступить в весьма временные права Лорда Поступи, либо сообщат, что кто-то другой уже занял это место. И судя устрашающим контурам "Perpetuus Virtus" в доке 3А, шансы на первый вариант развития событий были ничтожно малы.

Информация об Империи Тау оказалась… познавательной. Подобная идеология и активное ее внедрение в массы были, однозначно, опасны Империуму. Равноправие как таковое опасно – поскольку нельзя давать равные права неравным людям. Править должны те, кто превосходит остальных – и, таковым образом, может лучше послужить Императору… Из лекции дознавателя можно было сделать еще один вывод, который заключался в том, что в ближайшем будущем со стороны Тау этому миру ничего не угрожает. Последователи Высшего Блага были весьма последовательны в своих действиях, и предпочитали присоединять миры, население которых уже перешло на их сторону. Листовки появились недавно, и десятилетия еще пройдут, прежде чем на улицах окажутся красящие лица в синий цвет и завивающие волосы в косу люди. Но проблема заключалась в другом – из того, что аколит знал о мире, следовало лишь две возможных причины, по которой тау решились на подобные действия. Первая была наиболее вероятной, и заключалась в том, что это какая-то массовая акция ксеносов, и они распространяют подобные листовки на множестве других миров, надеясь на успех хоть где-нибудь. Здесь им этот успех не светил – не из-за бдительности местных стражей власти Империума, но из-за того, что мир был слишком агрессивен, чтобы воспринять идеологию тау. Вторая причина была гораздо более зловеща – мир был поганой дырой, и тау он понадобился как шаг к чему-то большему.

К чему? Ближайшей целью был Павонис…

За этими раздумьями Базаров пропустил большую часть спора, развернувшегося вокруг его личности и подозрений, возникших вокруг этой… мерзости. Даже несмотря на то, что под шлемом и маской скрывался простой на вид человек, при одном взгляде на Пауля, как тот представился, Элаю хотелось то блевать, то бежать, то делать это одновременно. Поэтому в направлении ведущих разговор на повышенных уже тонах аколитов он старался не смотреть, сосредоточившись на "Дяде Вале". Который, по вопросу техножреца, начал объяснять феномен, связанный со снайпером. Есть псайкеры, есть антипсайкеры. Вверх-вниз. У Базарова оставались вопросы, но их он решил оставить на потом.

Когда вернется. Почему-то в том, что он вернется, Элай не сомневался.

Выяснилось, что члены отряда, с которым решил отправиться Базаров, решили послать "пустого" куда подальше, да и дознаватель предложил тому отправиться на Теус. Это радовало. Еще больше обрадовало то, что Винсент дал денег. Причем, насколько помнил Элай имперские расценки, очень много денег. Псайкер подозревал, что в шкафу хранится еще много всякого интересного, но спрашивать не стал. Только забрал у Валли датаслейт, который тот великодушно предложил самому "шустрому".

Надо сказать, что на собрании Элай не ожидал увидеть вооруженных людей – его опыт общения с Инквизитором Саломеей Кортез был ограничен, и он предполагал, что она будет гораздо сильнее озабочена вопросами собственной безопасности. Поэтому перед отлетом он извинился перед коллегами, и ненадолго отлучился в собственную келью, где хранились его небогатые пожитки. Какие-то личные вещи, из которых он взял лишь Книгу Имперских Святых, два пистолета, мягкая, но прочная броня, которую вполне скрывали обычные одежды псайкера, еще кое-чего по мелочи… после чего присоединился к остальным, уже погрузившимся в флаер.

Во время полета он попытался завязать беседу со священником Катерником, и даже достиг в этом некоторого успеха. К своему стыду, псайкер знал крайне мало про Императора и Кредо Его. У него была Книга Имперских Святых, где церковным языком описывались их жития и подвиги, которые они творили во имя Бога Человечества. Он знал, что Император защищает, что он даровал человечеству путь к звездам и контроль над всевозможными силами, от энергии до вихрей Имматериума, что он сидит на Золотом Троне… еще несколько общеизвестных фактов, но не более того. Он чувствовал, что это недостаток – и стремился компенсировать. Надеясь, что желание вступить в ряды паствы Его будет воспринято положительно и с пониманием, а не с гневом и отвращением от того, что Элай в ней еще не находится.

Но полет был относительно недолгим – полтора, может быть два часа, пролетевших незаметно за разговором, и, разумеется, этого на настоящую беседу и настоящее посвящение не хватило. По прилету аколиты разбились на группы, и, когда отряд Златобуевича успел не слишком то и далеко отойти от места посадки, прогремел взрыв. Базаров бросился в укрытие – может быть, выглядело это глупо, но еще более глупо было бы зрелище его мертвого тела с какой-нибудь острой железякой в голове или спине. Только потом, достав тяжелый револьвер и осторожно высунувшись из-за того, что этим укрытием послужило, он увидел дымный след от упавшего в воду флаера.

Их флаера. Базарову стало не очень хорошо. Вот так. Три-два-один-подрыв! – и нету аколитов.

А от реакции остальных групп его просто в оторопь бросило. Сели и улетели. Как будто ничего не произошло. Может быть, он что-то пропустил в этой жизни, и подрыв челнока Инквизиции теперь в порядке вещей? Если да, то в том периоде его жизни, который был абсолютно пуст (а именно все то, что приключилось с ним до того момента, как он очнулся на одном из Черных Кораблей лет, предположительно, семь-восемь назад) должны были произойти какие-то кардинальные изменения в реальности Империума…

- Вот дерьмо. Дерьмо. Гроксово дерьмо…

Но мозг уже работал на опережение. Было всего лишь несколько вариантов того, что могло произойти. Первый – бомба была подложена на базе Инквизиции. И это значило либо катастрофическую утечку информации и полноценных агентов неизвестного врага в окружении Инквизитора, либо очень странное представление о сохранении тайны операции у тех, кто ее планировал. Второй – бомбу заложили уже здесь, на посадочной площадке, когда они отходили в сторону города. Псайкер попытался вспомнить, не было ли чего или кого подозрительного рядом с флаером, когда они только приземлились. Но в любом случае мотив был абсолютно непонятен. Третий – не было бомбы, но что-то сбило флаер. Следов и свидетельств этому, вроде бы, не было, но отбрасывать эту мысль не стоило. А что если… Элай прикрыл глаза и сконцентрировался – вдруг падение шаттла было результатом воздействия псайкерских, колдовских или демонических способностей?

Терпение Гая иссякло очень быстро.

- Довольно об убежище, мы не крысы, чтобы прятаться в подвалах, когда мир пожирает зараза ксеносов. Подробнее о листовках, Корвин. Кто владелец бара, где я могу его найти? Кто посещает "Красный бык"? Что содержится в листовках? Почему бар не закрыли арбитры и не начали следствие? С кем мне стоит поговорить, чтобы узнать подробности? Есть подозреваемые в ксенофилии? Мне нужна малейшая деталь и любые имена, мне плевать кто они и сколько у них денег.

Успокоившись, арбитр, выдохнул.

- На мирах Императора есть только одна власть - власть закона, Корвин. А теперь я жду ответов

Вы не можете просматривать этот пост!

Лейтенант медслужбы продолжил движение. Было нестерпимо жарко и тяжело дышать. Сделав глоток воды, проходя мимо выгребной ямы, Кирхгофф заглянул в неё, слегка нагнувшись, чтобы лучше видеть. Если сделать предположение, что редуценты и детритофаги на этой планете примерно соответствуют абстрактным "средним" организмам планет земного типа, то можно было получить такую немаловажную информацию, как "давно ли тут был произведён последний акт дефекации". Что, безусловно, являлось весьма ценной информацией. Как минимум для любящего ориентироваться в обстановке Амадея.

- Я попробую установить контакт с летательным аппаратом, Стэн, - монотонно отрапортавал Лексс.

Сосредоточившись на несуразном объекте, корабль начал посылать короткие сигналы на разной частоте. Нельзя сказать, чтобы Лексс надеялся получить хоть что-то от этого примитивного драндулета, но приказ капитана, - закон. Куда веселее было бы дезинтегрировать эту никчемную планету...

Стенли Твиддл, стоя мостике и заложив руки за спину, как заправской флотский капитан, презрительно обозревал вверенную команду, нестройной шеренгой выстроившуюся перед ним. За его спиной Лексс демонстрировал сложные тактические графики и диаграммы — призванные отображать состояние корабля, жизненные показатели экипажа и важные навигационные данные, они внушительно и грозно обрамляли холодный черный квадрат космоса.
— Итак, — гаркнул он, — Подтянулись, отребье! Перед нами Вселенная Тьмы, а это значит, что все шуточки остались за бортом, жестяная башка — к тебе относится, в первую очередь. В наших руках находится вершина оружейной мощи, самое совершенное оружие, придуманное человечеством, поэтому забудьте слова «протокровь», «пророчество» и прочую ерунду — в этот раз мы не будем тратить наши ресурсы впустую и зазря подвергаться ненужному риску. Теперь вам нужно помнить только «сэр» и «есть, сэр!», а обращаться ко мне следует не иначе как «господин капитан, сэр». Субординация, дисциплина и ваш замечательный капитан, пребывающий в состоянии сексуального удовлетворения — вот три фактора, благодаря которым мы отыщем нам новый дом.

Стенли Твиддл, маленький человечек далеко не первой свежести со смешной шапочкой, которой он стыдливо прятал свои реденькие седые волосы, мысленно репетировал свою речь. Наконец, набрав в грудь побольше воздух, он пискнул:
— Итак...
На этом внутри него что-то оборвалось. Непохоже, чтобы до него хоть кому-либо из собравшихся было дело.
— Ребята, — жалобно пробормотал он, обращаясь, условно, в пустоту. — Ребята, послушайте... я ведь ваш капитан. И я хотел сказать, что, эээ, в этот раз... Ммм, ну, будет все немножко по-другому. Мы ведь хотим найти нам новую планету, дом, и... эээ... ну и...
Стенли смущенно умолк.

— Лексс, — воровато озираясь, Стенли приложил ладонь к пульту управления. — Старина Лексс, ты же не бросишь своего капитана. Ты ведь понимаешь, что твой капитан — интересный, видный мужчина, да что там, настоящий самец на борту! В смысле, эээ, ввиду отсутствия конкуренции... ты знаешь, фрактальное ядро и всякое. Я хочу сказать, что я ведь капитан, и у меня есть свои надобности. Ммм, ты не мог бы подать мне в каюту изображение из душевых?

Пожалуйста?

Промежутки между миссиями всегда были временем, с одной стороны, пустым, с другой достаточно выматывающим. После дебрифинга, длительных медицинских и психических проверок, команды аколитов инквизитора Илтиса ожидали нового назначения в надежных убежищах, разбросанных по сектору. Инквизитор не поощрял перемещения без особой необходимости, опасаясь, что его агенты будут похищены или станут предметом слежки. Последние полтора месяца группа, обозначенная как "Бульцигниды 2-7" провела в поместье на агро-мире Дреа. Эта планета отличалась серой расцветкой окружающей природы, флоры, фауны, воды, а также лиц его обитатлей, поэтому члены группы мало что теряли, будучи неспособны покинуть пределов поместья. Однако отсутствие искушения не делало ожидание легче. Занятия в тренажерном зале, чтение в библиотеке, молитвы в маленькой, но богато украшенной часовне, исследования винного погреба, карты, регицид, разговоры - вот и все доступные занятия.

К счастью, все когда-нибудь заканчивается. В один прекрасный день в поместье прибыл посланец с сообщением из местного астропатического конклава. Инквизитору требуется группа аколитов. И они - единственная группа в субсекторе ранга, подходящего для выполнения задания. Собрав снаряжение и расставшись с убежищем, которое, вполне возможно, они не увидят никогда, Аколиты по серой равнине направились в подготовленной машине в местный космопорт.

Им предстояло отправиться на массивном транспортном корабле "Молитва святого Видика" который переправлял местные серые фрукты и овощи на Соломон, мир, куда они направлялись. К счастью, перелет должен был занять около недели. Им предоставили каюты для пассажиров, не самые просторные, хотя не сравнимые с условиями, в которых живет команда. Но путешествие - совсем другое дело, чем ожидание. Каждый аколит знал - в конце этого путешествия их ждет миссия. Она постепенно занимала умы, заставляя отбросить накопившуюся за время отдыха отрешенность.

После девяти дней полета, они прибыли на орбиту Соломона. Покинув корабль на небольшом шаттле, они пристыковались к сортировочной станции на орбите. Еще немного блужданий по коридорам, проверок документов (заранее подготовленных, конечно) - и они добрались до помещения, подготовленного их хозяином. Небольшой склад, в центре которого установлен холопроектор, стол, металлические сидения. На входе их встретили ребята из "Фиррских Котов 3-5", группы Чистильщиков, с которыми они работали до этого. Точнее, с некоторыми. Судя по всему, группа понесла потери, состав наполовину сменился. Их знакомый, бывший сержант из Бронтианских Длинных Ножей по имени Клайт, сообщил о том, что Орвис ждет.

Орвис - это дознаватель инквизитора Илтиса. Как её зовут по имени, никто не знает. Илтис использует дознавателей в качестве связующего звена между агентами, куратов различных ячеек. "Бульцигнидам" приходилось раньше с ней работать. Женщина лет тридцати пяти, со светлыми волосами, собранными в хвост, в сером костюме, неизменно строгая и не выдающая какой-либо информации, кроме той, что необходима для выполнения задания. Она молча предоставила аколитам дата-планшеты с необходимой информаций о Соломоне, а также важными сообщениями.

Предоставив минут пятнадцать на чтение, она включила холопроектор, изображавший Соломон из космоса с подсвеченными ульями и важными предприятиями.

-А теперь, перейдем к сути вашего задания. Она требует особого внимания. Как вы могли выяснить из предложенных вам сообщений, Департамент Муниторум и гильдия Аварус не справляются с задачей по уничтожению данной террористической организации. Квестор-Префект Департамента Муниторум Бетриб крайне недоволен и обрушился с критикой на управляющего гильдией Амброзия Марцелла. Однако, у Марцелла серьезные связи в Департаменте Муниторум. Он их задействовал, в результате чего на Бетриба надавали сверху, чтобы он смягчил свой гнев. В качестве средства по борьбе ему посоветовали создать особую комиссию из представителей разных структур - Муниторума, гильдий, СПО, имеющихся на планете сил Арбитрес и других. Они сделали официальную заявку в Инквизицию. Лорд Илтис позаботился о том, чтобы представителями Инквизиции были его люди. То есть, вы. Однако ваша миссия сложнее. Имеющиеся у нас даннные, как вы сами можете понять, заставляют заподозрить гильдию Аварус. Помимо имеющегося у вас отчета, у них есть история инквизиционных проверок. Плюс, активность "Сынов Свободы" подозрительно сильна на территории именно этой гильдии, что заставляет задуматься об их взаимосвязи. Однако наличие у террористов документов Департамента Муниторум заставляет задуматься о том, что и в этой организации есть их агенты. Таким образом, ваша задача состоит в том, чтобы, работая вместе с данными силами против "Сынов Свободы", выявить, кто оказывает им поддержку. После этого вы должны будете сообщить о полученных данных. Решение о силовом вмешательстве будет принято инквизитором. Обращаю ваше внимание на то, что вы будете являться официальными представителями Ордо Еретикус на планете. У вас не будет иммунитета и полномочий инквизитора, но к вашим требованием будут прислушиваться. Это большая честь и ответственность.

Вид Орвис показывал, что она глубоко сомневается, достойны ли "Бульцигниды" такой чести.

-Лорд Илтис рассчитывает на вас. Не подведите его. Вопросы?

Брюер, Вард, Рассел, Общее

Около полудня реактор удалось запустить - сперва система ругалась на посторонние предметы в камере, которым оказался тот самый мусор, а затем Рассел был занят калибровкой магнитных ловушек и переписыванием алгоритмов их работы - в целом, КПД реактора даже повысился на 1,4%, что можно считать определённым успехом в долговременной перспективе. Свет по всей станции заработал в полную силу, включились все вспомогательные системы, отключенные ранее из соображений экономии - теперь можно тратить электроэнергию сколько угодно, не глядя. Слежка за реактором из ЦУСа не выявила никаких проблем. Славная работа, в общем.

Вард, сразу после завтрака набрав инструментов на складе, практически сразу направляется к водоочистке. За день Мэттиус успел почувствовать себя усатым сантехником из какой-то древней видеоигры и нанюхаться хлорки. Задача поиска напоминает задачу поиска льва в пустыне - за тем исключением. Долго и методично, разными методами, проверял сектора пустыни, где льва точно нет. Одним терминалом с консоли систем жизнеобеспечения тут не обошлось - пришлось побродить по станции, вскрыть несколько панелей на стенах, поглядеть на датчики давления, собрать показания. В итоге, все блоки, за исключением "Блока С" дали положительный результат. Где-то во "владениях" Джандиева, значит. После долгих поисков на месте оказалось, что дала течь одна из труб в коридоре, ведущая к лаборатории и туалету. Причём, протекает труба в месте, расположенном под полом станции - проложенная в небольшом пространстве между полом и непосредственно внутренним слоем обшивки. И, соответственно, вся вода потекла сюда, в эту самую полость. Местами воды натекло по колено, и если б не низкий потолок, грязь, и вездесущие трубы, кабеля и поддерживающие балки, то можно было бы искупаться. К тому-же, как оказалось, именно из-за этой воды "Блок С" потяжелел на несколько тонн и теперь перевешивает станцию больше положенного. Протечку Вард устранил, заменив трубы. Но для откачки воды нужен насос - причём, конкретный такой. Которого, правда, на складах не находится. Вероятно, проектировщики станции и не подозревали, что её может затопить.

Можно, конечно, просверлить дырку в днище, дождаться пока вода вытечит, и потом вставить туда пробку. Но смотритель на КМ юмора ситуации не оценит.

...
..
.

16 мая. Новый день. Утро.

Экипаж снова расселся по нескольким столикам, за завтраком - Брюер снова всех собрал на утренний "брифинг". За широким окном столовой - цветущие сады оранжереи, а за ней - широченное окно наружу. Дождь практически кончился, уступив место мелкой мороси, а облака значительно посветлели. Сквозь прорехи в облачном слое то тут, то там проглядывает солнечный свет. Прямо за окном раскинулась радуга - едва заметная, прозрачная, но широкая.

Радио, синхронизированное с гиперпространственной антенной на КМ, изредка потрескивает и говорит голосом дикторши утреннего выпуска новостей.

"Внимание всего Содружества Снэйктауэр сейчас приковано к научно-исследовательской станции "Клаудсдейл", находящейся в системе Адриан. Напомним, что вчера вечером на пресс-конференции представитель корпорации MLU заявил о том, что весь 10-ый экипаж станции пропал без вести вместе с челноком во время полёта к командному модулю. К тому же, на станции обнаружился ряд серьёзных технических неисправностей, над устранением которых трудится нынешний экипаж. Представители компании отказались подробно комментировать ситуацию на станции.

Тем временем, на поиск пропавшего челнока или его обломков в систему направлено несколько поисковых кораблей Орбитальной Гвардии, их прибытие ожидается уже двадцатого числа. Колонисты с Адриан-5/1 мобилизовали несколько неиспользуемых складских модулей под временные госпитали и готовятся к возможному приёму пострадавших.

Вчера в СМИ просочилась интересная информация - в обсуждении ситуации на крупном форуме в федеральном сегменте гала-нета, неизвестный назвавшийся "Доброжелателем из WED" выложил информацию о том, что проблемы c "Клаудсдейлом" - лишь ещё один ход большой "корпоративной войны", начатой ещё пять лет назад с терракта на колонии ОО5431-4/5. Информация быстро разнеслась по всей блогосфере. В ответ на это, представители корпорации WED поспешили выступить с официальными заявлениями о своей непричастности к проблемам на станции "Клаудсдейл". В MLU отказались комментировать эти заявления. Так или иначе, ситуация на "Клаудсдейле" остается нелёгкой. По факту пропажи людей без вести и умышленной порчи имущества компании MLU в прокуратуре Содружества Снэйктауэр заведено уголовное дело.

Новости спорта. В четвертьфинале Старого Кубка Терры, сборная Федерации обыграла сборную Фусо со счётом 4:3. Решающий гол забил на 87-ой минуте Дэн Олдсакс. Не обошлось и без скандала - во время выхода на поле Кхана Ша'Цутта, несколько фанатов из Фусо начали кидать с трибун в его сторону связанные клубки ниток и упаковки кошачьего корма. С обзором матча наш спортивный комментатор, Томас Пилкинс...

Подобрала оружие. Машинально глянула, нет ли на нем следов опасной органики, проверила обойму. Тяжесть пистолета на секунду успокоила.
Вервольф шагал по коридору. Медленно. Неуверенно. Совсем не так, как двигался еще пять минут (всего пять минут!) назад. Под его кожей шевелились отвратительные нити. Нечеловечески, быстро, хищно-равнодушно. Не в такт тяжкому дыханию и сдавленному голосу. Сделав несколько шагов за капитаном, Тим-Йонг поняла: зря рассчитывала на полчаса. Все кончится очень скоро.

Не хотелось, ой как не хотелось – но что оставалось? Иначе никак не получалось. Лучше уж один труп, чем два. Лучше уж от пули, чем съеденный заразой.
«Если доведется встретиться с виновником этого ЧП, диверсантом проклятым – пиздец ему», – поклялась себе мрачно.

Остановилась; через пару секунд, в трех метрах впереди, остановился и Бламберг. Стал смотреть в стену. Внутри капитана что-то лопнуло-булькнуло с негромким, но тошнотворным звуком. Тот никак не отреагировал. Чуть покачивался из стороны в сторону, слепо мазнул рукой по воздуху. «Всё. Дальше – уже милосердие».

Тим-Йонг взяла пистолет в обе руки. Как на стрельбищах. Сняла с предохранителя. Прицелилась в голову капитана. Не торопиться, но и не медлить. Плакать – когда-нибудь потом, если повезет дожить.
– Прости, капитан, – голос не сорвался, остался ровным.
И один за другим – три выстрела.

Всё. Аут. Финиш.
И из-за чего? Из-за, стыдно сказать, царапины.
Прислушался к организму на секунду. Нет сомнений. Последние минуты живёт Теодор Бламберг известный также под позывным "Вервольф". Облажался. Превратится в слюнявую тварь, начнёт за вверенным ему личным составом гоняться.
И не то что страшно, не то что обидно. Некогда о смерти и несправедливости бытия думать. Просто западло ему на сторону противника переходить. Да ещё и в такой момент. Не по-мужски оно как-то. И не по-христиански. И вообще.
— Сюда, — позвал личный состав.
Сорвал с себя китель, вытряхнул на пол, чуть в стороне от трансмутанта, что по карманам рассовано, так и остался в одном тельнике. Труп обшарить. Оружие? Патроны? Впрочем, патронов-то вон, целый склад. Только время, время, время.
— Забирай всё, я заражён, — сказал коротко и сухо, — Скоро стану вот такой же тварью.
Попытался план корабля представить. Медотсек нужен. Должен, должен быть способ остаться человеком. Хотя бы на час. На два. Чтобы дело закончить. Чтобы тех, кого не нужно убивать, спасти.
— Ищем медчасть. Начну чудить, — постучал ребром ладони по хребту, по верхней части шеи, — сразу вот сюда. Приказ.
Проверить, получится ли задачу Пак облегчить.
— Только осторожней. Бойся крови.
И вперёд.
Пока есть надежда — вперёд.

Я пришел в себя и первое, что я почувствовал: боль. Эта боль, она сжигала каждый нерв в моем теле и каждую мышцу, и я чувствовал, что этому не будет конца, страдания убивали, на меня давили стенки моей тюрьмы. Кто то маленький и живой бился внизу и это пугало и успокаивало одновременно, почему то я знал, что это друг, да друг. Друзья, я помнил их, ведь мы через столько всего прошли вместе и где вы сейчас, когда мне так больно, когда я умираю, когда выхода нет, когда единственное, что остается человеку: страдать. Был шум, потом я услышал голоса. Ветеринар, друг ты пришел чтобы спасти меня, чтобы забрать и вытащить отсюда? Как же я сейчас хочу закричать и позвать на помощь, но мне не хватает сил чтобы сделать это и я просто беспомощно бьюсь о решетки своей клетки, я тону в боли и своем страхе, я чувствую, что смерть рядом. Дробовик, я чувствую в руке дробовик и мне от этого не спокойней, ведь оружие оно может убить, а не только убивать, но вот наверху: движение. Я чувствую холод и вижу темный зал, я вижу кресла и людей в комбинезонах цвета хаки, я не знаю ничего и я их не помню. Шесть человек и столько же, шесть патронов в магазине моего оружия. Я начинаю понимать, что это: судьба, это: твоя судьба Чак без прошлого, который не помнил ничего только двоих призраков и очнулся только для того чтобы жить в муках, а потом был освобожден для того, чтобы умереть в еще больших страданиях. Огромный негр который пришел, он вырвал кусок решетки и он был похож на вестника Смерти, и я начал понимать что эта гигантская фигура солдата не человек, а ангел Смерти. Я посмотрел выше и увидел красные фонари двух глаз мужчины который стоял на лестнице, он смотрел в пустоту и еще я понял, что одна из девушек которая была в этом странном месте, она уже погибла. И получилось: пять убийц и шесть патронов, а монстр стоял надо мной как палач. Он огромный как кошмары которые приходят самой жаркой ночью и его кожа похожа на уголь который добывают каторжники-рабы в самых глубоких шахтах где лежат кости мертвецов и он пришел чтобы убить меня, но я не дам ему сделать этого. Я разлепил губы и сказал: - Ты меня живым не возьмешь.

Мейстер Тудвол долго ходил перед шкафами с книгами и стеллажами со свитками, собранными его предшественником, каталогизированными, но еще не разложенными в своем порядке самим Тудволом. Интересовавшее его, скорее всего, было алхимическим знанием, но откровенно военный вопрос, сопряженный с осадным делом, да еще безусловно полезный практически, да еще несколько необычный и требующий некоторой подготовки и знаний...
Пытливый ум потянул руку мейстера Тудвола к разделу указателя, посвященному военному делу. Был шанс на то, что эта любимая Келларом тема будет содержать ответ на такой практичный и, не побоясь этого слова, изящный вопрос, как осветить замок при ночном штурме, скорее, чем любые алхимические трактаты.

Дальнейшее тоже складывалось, как по маслу. С какой-то лекции мейстера Гралдорфа в мозгу студиозуса отложилось, что Тайбелен Ланнистер, живший веков двенадцать назад, был не только отличным военачальником, но и очень хитрым и беспринципным выжигой. Поэтому, увидев в каталожном свитке название "Искусство Войны. Походы, славные битвы и достопамятные осады Лироя и Адмея Гарденеров, Тайбелена Ланнистера, Свейта Блеквуда, Армроя Клиффворда и Самвелла Грандисона", мейстер Тудвол быстро прикинул, что там-то что-то полезное можно накопать.

Несколько часов прошло прежде чем Тудвол смог поднять глаза от монументального труда. В его голове толпились рассказы и запутаннейшие словеса, рассказывающие о всех способах освещения, примененных тем давно скончавшимся хитроягодичным Ланнистером в своих ночных атаках, от факелов, горящих в любую погоду и не тухнущих, пока не прогорят, до получения света из необожженой извести.
Самым простым и легкоосуществимым методом короля Ланнистера был перетопленный жир, смешанный с селитрой двадцать или пятнадцать к одному. Эта смесь легко загоралась и хорошо горела, пока не перегорал весь жир. В рассказе, приведенном в историческом труде, Тайбелен заложил этот жир в горшки, сунул туда шнуры, пропитанные селитрой, и, поджегши, кидал из маленькой катапульты впереди своих войск и во двор штурмуемого замка.

Большой зал сиял и сверкал, изменившись с завтрака несильно и в то же время разительно. На длинных столах стояла оловянная и хорошая глиняная посуда, канделябры с несколькими свечами. Вытканные леди Мирселлой гобелены украшали стены. За высоким столом над каминами висели знамена с гербом Вайтперлов и их вассалов Шарки на фоне панно, на котором были вышиты гербы всех рыцарей, находившихся на службе дома. Был среди них и серебряный буревестник, и башня на алом и лазури, и многие другие.
Высокий стол сиял свечами в высоких серебряных подсвечниках, и их свет отражался в серебряной посуде, стоявшей н тонких скатертях, верхней - белой, нижней - темно-синей, и между ними - голубой. По обе руки от высокого стола расположились парочка музыкантов, заигравших торжественную мелодию по звонкому голосу оруженосца, возвестившего о входе лорда Вайтперла, леди Олианы, лорда Немана Далта и других благородных дворян, замка Сишелл и его гостей.

Пажи в холле перед Большим залом суетились, подготавливая и выстраивая торжественную процессию, которую решили все же организовывать в последний момент.
Первыми в зале показались лорд Эшет, одетый в тунику насыщенного синего цвета и белый шелковый плащ, и опирающаяся на его руку леди-наследница, его старшая дочь Олиана, в скромном, но изящном желтом платье, богато отделанном вышивкой. Второй парой были почетный гость, лорд Неман, мужчина повыше среднего роста, седой, начавший лысеть, с короткой седой бородкой и умными серыми глазами, и опирающаяся на его руку леди Джора Толанд, жена неказистого отставного капитана Миттема Толанда. Леди Джора была одной из старших придворных дам захворавшей леди Абигейл, и в ее отсутствие, видмо, представляла хозяйку дома.
Третьей пары не было, за лордом Неманом, которого его спутница изящно проводила к его креслу за высоким столом, шли по трое приближенные обоих лордов. Были среди них сер Тристан и сер Риккард, лорд Шарки, какой-то паренек в тунике с гербом Далтов над сердцем, пара незнакомых еще мужчин, один в зеленом, другой в красном и черном, и только потом к своим местам проследовали остальные придворные и рыцари.

За высоким столом главное место занял, конечно, хозяин дома. По правую его руку сидела дочь и наследница, затем сер Тристан, по левую - гость, лорд Неман, рядом с которым сидела леди Джора и, по другую ее руку, ее муж, невысокий старичок, с лицом и скальпом, изуродованными ожогами. Дальше за высоким столом расположились лорд Шарки, Риккард, мейстер Тудвол, леди Лайла, Бриенна и Ирес, несколько незнакомых лиц, прибывших с лордом Неманом, и другие.
Слуги налили первую чашу вина, и с первым тостом лорда Эшета "За наших уважаемых гостей, лорда Немана Далта и его спутников!", пир начался. Были внесены подносы с хлебом, сыром, колбасами и маслом, и чайники с горячим бульоном, бывшим первой переменой блюд. Горячий наваристый ароматный бульон был прекрасным способом согреться и подготовиться к более сытным блюдам, дожидавшимся своей очереди.

Риккард управился со ставнями и обернулся к сестре.
- Думаешь, твоя болезнь добавит ей любви к весенним штормам? – просто спросил он. Тактичность никогда не была сильной стороной бастарда. – Нет, жемчужинка, это совсем не выход. Да и местные клуши, чего доброго решат, что у тебя было свидание на галерее над садом в шторм. Знаешь же, как они любят все придумать и приукрасить.
Рикк, обняв за плечи, отвел сестру от окна и усадил возле камина, а сам сел на пол рядом.
- Ты прости, но я после этих штормовых поездок никак не согреюсь, давай уж лучше здесь посидим, а? – спросил он. – Хочешь, я расскажу тебе, что на самом деле там произошло? Рыцарю жаловаться не с руки, но… Но история вышла из тех, что запоминаешь на всю жизнь как хороший урок.
Парень взял из угла возле камина кочергу и поворошил ею дрова. Подумав, положил в огонь еще одно полено.
- Все дело было в костре. Ты ведь помнишь временные склады – большие такие, крайние на портовой площади. Сейчас они пустуют и Жемчужная гвардия разместилась именно там. Часть солдат успела вымокнуть. Мы сперва пытались провести осмотр территории и расставить посты. Потом, - Рикк усмехнылся, - не поверишь, поднялся такой ветер, что четверо здоровых мужиков, в том числе твой покорный слуга, не могли закрыть двери. В общем, я разрешил солдатам развести огонь и обсушится. Но лорд Шарки решил, что дым будет опаснее сырости и холода. Не знаю, что на меня нашло, но он смог меня убедить. Хотя я знал, что был прав. Мы так не раз делали. И даже в сараях поменьше. Важно просто чтобы дрова были сухими, и… - ну да не важно, - не о дровах речь. А о двух дубинах, которые разрешали разжигать костер только на короткое время. Кашу там сварить или обогреться, когда совсем уж невмоготу становилось. Потом отец прислал за нами солдат, да ты знаешь. И мы вернулись. Я без задней мысли рассказал отцу про то, что на складах мокро, холодно, и костер особо не разожжешь. Маркус, никак сумеречный кот его за язык тянул, ляпнул, что мы еще и горячего не готовили. Какого лешего он соврал – ума не приложу. Видимо, решил немного приукрасить. Так вот отец… Ну подтвердил мое мнение, что костер жечь можно и выписал мне под первое число за нерадивость. Думаешь, я обиделся на отца? Или Маркуса? Хотя о последнем я сделал свои выводы. Но, понимаешь, Жемчужную Тристан доверил мне. Еще и попросил присматривать за этим комнатным рыцарем лордом Маркусом. И, понимаешь, то, что Шарки уговорил меня не жечь костер – это только отговорка. «Не смог», «помешали», «не дали» - все это отговорки. Мой долг, долг командира, был в том, чтобы мои люди смогли исполнить свою задачу. И я не справился. Это то, что считается, а не слова лорда Шарки. Потому я и поехал сквозь шторм обратно. Чтобы исправить то, что еще можно было исправить.
Рикк помолчал глядя в огонь.
- Наши солдаты не дураки и костер умудрились втихаря развести сами. Небольшой, и его было не достаточно. В общем, я не жалею, что поехал чтобы изменить свои приказы. Но речь не о том. Речь об ответственности. Мне доверили Жемчужную, и я не справился. Не важно, почему. Важен результат. Часть бойцов вернется домой простуженными не хуже моего. Это важно. Это результат, остальное отговорки. Сер Барристан Отважный взял на себя отвественность и решил штурмовать Сумеречный Дол. И если бы он не справился, нашего короля бы убили за одну попытку штурма. А потому у него не было отговорок «я не смог», он сражался, даже когда стрела пронзила его грудь. Так же и с этим Костяными трактом. Нам доверили его защиту. А мы не справились. Важно то, что не смогли, не оправдали доверия. Остальное – отговорки. И оправдываться не имеет смысла. Мы действительно виноваты. Может, сюзерен рассудит, что степень нашей вины не так и высока, но это решать ему, а не нам. Понимаешь? Наше дело просто сделать все возможное. Все, что в наших силах. А сейчас наше с тобой дело – поддержать отца. А то, что мы обиделись, ты сейчас, а я когда-то – это отговорки. Понимаешь?

Члены Дома, родственники и слуги.

1. Вайтперлы по крови и браку.

2. Двор Вайтперлов и доверенные слуги.


3. Армия.


4. Флот.


5. Слуги и прочее население замка.


6. Город и порт.


7. Прочие важные действующие лица.


Глава I. Весенний шторм.


Глава II. Турнир в Сишелле.

Поворачивать оружие против недавнего союзника, да еще и сразу после битвы - противно закону людскому и небесному и всем установлениям добродетели. Бу Жао не мог никоим образом одобрить подобное деяние, но и помешать не мог тоже - ведь не для себя он воевал, но от имени вана, и не в его праве было ссориться с нанимательницей. Все, что генерал мог сделать - это удостовериться, что его люди не примут в этом участия, и оформить передачу платы заранее, на случай, если Арра пострадает от своего коварства - будущее подтвердит справедливость этого шага.

Условия договора предусматривали одну битву, и Бу Жао не горел желанием его продлевать. Велев солдатам оставаться в боевой готовности (на случай непредвиденного поведения Арры или нападения местных партизан, а то и вернувшихся уйгуров), генерал разослал партии фуражиров и разведчиков, чтобы пополнить разоренные припасы и найти путь домой, на котором их можно будет пополнять далее. Фуражирам был отдан строжайший приказ зверств не чинить и лишнего не грабить - кто знает, возможно, вскоре эти люди станут союзниками вана против новой угрозы. Разослал он также поисковые партии, чтобы разыскать на поле убитых, раненых или скрывающихся жусцев и захватить трофеи, какие попадутся.

Похоронив убитых и переночевав на месте, наутро же войско должно было отправиться в путь на родину, подальше от дрязг переменчивых варваров. Генерал знал, что проявил себя не лучшим образом, но все же цель похода была достигнута, а жусцы получили новые ценные сведения о том, как воюют западные и юго-западные варвары. Бу Жао напишет об этом книгу, где изложит также свои мысли о кавалерии и борьбе с ней, и кто знает, может, его будут цитировать будущие полководцы. Изложит он также и то, что узнал о парсиатках, и на его слова будут опираться торговцы и политики царства Жу.

Битва двух великих воинств закончилась. Южная коалиция выиграла. Войска болотнокожих варваров и ремаллийцев фактически взаимоуничтожились. Никоссийцы разбили менассцев и эстэрийцев. Ассирийцы погибли после атаки на жусцев. Парсиатская конница перемолола вражескую, а уйгуры, удовлетворившись грабежом вражеского лагеря, отступили. Последних же бойцов северного союза, гномов, сокрушила парсиатская пехота. Но когда закончился один бой, начался другой - и вновь раздались над полями Лагура боевые крики и звон металла. Вновь кровь обагрила истоптанную землю, и сухая почва жадно впитывала в себя драгоценную влагу.

Кто бросил вызов победителям? Кто поднял оружие на тех, к кому благоволит Победа? Они сами. Мстительная владычица парсиат приказала своим воинам напасть на союзников-никоссийцев. Множество легковооруженных, в основном наёмников, погибло, но ещё больше спаслось бегством. Тяжёлой пехоте не угнаться за пращниками и пельтастами, а южная конница была слишком истощена боем, да и осталось её под рукой у Арры слишком мало. Узнав о подлом предательстве, тяжеловооружённые никоссийцы остались на холме и дождались-таки того, на что не решились враги – штурма. Дважды шли айберийцы в атаку – и дважды откатывались, упершись в бронзовую стену щитов. В гневе отправила парсиатская княжна на штурм ливанцев, и опытный военачальник сариссофоров не посмел ослушаться приказа в присутствии военачальницы. В третий раз пошли вперёд айберийцы, атакуя со всех сторон, и четырьмя колонами двинулись на штурм ливанцы, отложив сариссы и в кои-то веки взявшись за мечи, а над их головами летели парсиатские стрелы. Никоссийцы, казалось, не выдержат такого натиска, но когда ливанцы уже почти вплотную приблизились к ним, сверху на них полетели какие-то странные снаряды, через мгновение вспыхнувшие колдовским жидким огнём.

- Ник-к-а-а-а!

Закованные в бронзу воины ринулись сверху прямо на объятых пламенем врагов. Такого удара штурмующие не выдержали и покатились вниз, а за ними никоссийцы, разя и убивая. Лишь на равнине пришла парсиатская пехота в себя, но прежде чем это случилось, противник отступил назад на холм.

Больше штурмов не было. Некому было идти. Трижды сломанные айберийцы были не способны на это, а ливанцы… ливанцев не было кому вести – многоопытный Намид, ветеран полутора десятков войн, так ни разу серьёзно и не раненный до этого, погиб от никоссийского копья. Арра в гневе носилась на верном Наймаре перед строем воинов, отдавая приказы и грозя карами. Ливанцы стояли, хмуро слушали, молчали – и не тронулись с места. Не было предела гневу царской дочери, познавшей, что такое бессилие приказа.

Когда всеблагой Гелий закатился за горизонт, посланные им лучи освещали холм, над которым развевалось знамя вольного города Никоссии. А тёмной безлунной ночью никоссийцы спустились с холма и, пробившись через окружение, ушли прочь.

Антилоху было холодно, очень холодно, но ярость, поднявшаяся над волнами боли, как девятый вал, была намного холоднее. Он вновь обрёл способность думать и действовать. Даже голос вдруг обрёл былую силу. Проклятия он сдержал - были более важные слова.

- Войскам на холме - занять круговую оборону и подготовиться к штурму! Встретим их тут!

- Разослать вестников в лагерь к нам и к ним. Точка сбора наших - местечко Кадор в двух днях пути. Кто из пельтастов может, пусть поспешит к нам, пока не окружили.

- Если найдётся Аякс - мне нужны огненные снаряды! Соберите неразорвавшиеся, угостим парсиатов.

- Ещё вестникам - найти Ликия, сообщить ему! Также пусть к генералу Бужао по южным отрогам отправится Алкид и ещё пара толковых ребят. Сообщите ему о предательстве. Скажите, теперь и слепому ясно, что парсиатки не собираются держать обещаний соющникам! Скажите, мне доподлинно известно, что жусцы - следующие. Алкид, сам скажи - ты врёшь как бог. Проси помощи.

- Привести сюда эстерийского колдуна!

Магносу:

Антилох полулежит на ложе из щитов и красных плащей, он бледен до серости, но зелёные глаза лихорадочно сверкают, а голос, хоть и слаб, полон решимости.

- Слушай меня, Магнос, и отвечай кратко. Парсиаты предали нас. Я оставил своего колдуна в Менассе, и мне сейчас нужено новый. Полководец из тебя паршивый, поэтому, надеюсь, ты неплохой колдун. Ты будешь мне служить и мы спасёмся вместе - да, я обещаю тебя освободить, когда мы окажемся вне опасности. Или же ты откажешься и попадёшь в лапы к Арре. Мне нужно, чтобы ты вылечил мою рану - или хотя бы облегчиль боль, чтобы я мог думать и действовать. Также мне нужно, чтобы ты собрал своё магуйство в кулак и применил его тогда и так, как я скажу. Раз уж ты не сумел этого сделать по своей воле - сделаешь по чужой.

- Ты же, Кносс, облачись в доспех колдуна, но надень красный плащ и шлем гоплита. Дело будет жаркое, и, сдаётся мне, неуязвимый воин подобный тебе нам не помешает.

Хан презрительно пожал плечами и уехал. Уехали и его побратимы. Вместе с тремя туменами Тамир вернулся к лагерю Парсиаток. Банди с гордостью продемонстрировал Хану богатую добычу, но Тамир только покачал головой.

По приказу Хана уйгры взяли только самое ценное, всех лошадей и только знатных пленников. Остальных пленников вывели в поле и отпустили, лишь подрезав сухожилия. Раненые должны были замедлить преследование уйгурров, если парсиаты осмелятся. Впрочем хан был уверен, что не осмелятся, не сейчас.

Перед уходом уйгуры разбили бочки с водой, забрали/растоптали запасы еды и сожгли лагерь парсиаток. С учетом того, что лагерь на севере тоже был сожжен врагов ожидал сложный путь домой.

Сам же Тамир направился на юг, соединился со своими силами у Серого камня и двинулся дальше в родные степи, к своим кибиткам. Он ожидал, что парсиатки будут возвращаться через его земли и выслал разведчиков по всем степям. Благодаря богатой добыче он смог привлечь под свои знамена еще больше воинов, лучше снарядить их. Арсенал тяжелой конница пополнили тяжелые узкие копья, пробивающие броню, а лучники обзавелись бронеломными стрелами.

И, быть может, в один из множества ночей военный лагерь парсиаток, вставший на ночлег в неприметном распадке за три дня похода не встретив ни одного чистого колодца, будет ждать очень непростая ночь. Ведь конь перескакивает ров за секунду, стрела летит еще быстрее, а проснуться и надеть доспехи это так мучительно долго...

Трусливые козопасы бежали, а вместе с ними уходил и шанс отомстить за смерть старухи и её собственное унижение. Будь с ней её конница, их бегство можно было бы остановить, но конницы не было. Демоны Парсиаты, не оправдали ожиданий Арры. Кто-то поплатится за это. Уйгуры, бежавшие вместе с парсиатским серебром отравляли сладкое чувство триумфа от победы, воспоминания о том, что её едва не убил какой-то жалкий дикарь, заставляли ненависть кипеть в душе Арры и эта ненависть не различала врагов и союзников. Смерть этих мерзких коротышек на холме. Смерть жалкого ублюдка Магноса посмевшего выступить против нее. Смерть безмозглых сучек, Таршаны и Карены не желающих слушать слова своей владычицы. И самое главное, смерть этого сына шакала Антилоха, посмевшего оказаться лучше нее, вот что её успокоит. Арра растянула губы в холодной усмешке. Да, именно так. Тогда победа будет за ней. Полностью и окончательно.
- Прикажи жусцу избавиться от гномов на холме. Скажи что мои воины сделали основную работу и ему осталось только добить их. - На самом деле Арре было плевать какого цвета кожа будет у людей, которым придется погибнуть ради её победы, черного или желтого. Но ливанцы были нужны ей, чтобы избавиться от Антилоха.
- И пусть не думает о потерях и покончит с ними как можно быстрей, у меня нет времени ждать.
Арра тяжело вздохнула. Битва закончена. Осталось лишь воздать по заслугам, врагам и союзникам, живым и мертвым. Тела павших дроу пройдут очищение и станут пищей для стервятников, освободившись от плоти, благодаря клювам стервятников, клыкам шакалов и магии жриц. Тело Кошм будет очищено первым и её плоти будут дозволено коснуться лишь тем стервятникам, которые служат жрицам Митранны и её кости вернутся в Парсиату, как и кости остальных знатных дроу, а её место займет другая жрица. Магнос будет сожжен заживо и как говорит вера в Митранну, вместе с его плотью сгорит и его душа, ибо огонь не очищает, он уничтожает полностью. Антилох умрет и его голова будет отправлена его отцу, как и головы его телохранителей. При этой мысли Арра слегка усмехнулась. Она сдержит клятву, такая награда наверняка удивит Главка. Жусцы получат то, что они просили, пусть единороги и бесплодны, но это обещание она тоже сдержит, Бу Жао говорил только о кобылах готовых принести приплод, но забыл о жеребцах. Впрочем это только укрепит торговые связи, парсиатские кони всегда высоко ценились. Она воздаст Митранне обещанные жертвы, ведь Богиня даровала ей победу. Мирайта и Намид получат заслуженную награду, Таршана и Карена - заслуженное наказание. Но главное... главное мать будет ей гордиться. Арра вновь вздохнула и потрепала уставшего Наймара по холке.
- Вот и все. - Почти прошептала владычица - Битва окончена - А затем вскинула голову и произнесла уже громче. - Я желаю видеть жуского полководца. Мне есть что ему сказать. И вот еще что - Взгляд парсиатки стал холодным и жестким. - После того, как жусцы покончат с гномами, я хочу чтобы мои воины покончили с легкой пехотой Антилоха. А затем, мы направимся к холму и покончим с ним самим. Передайте войскам.
Битва окончена. Начиналась бойня.

Разбить врага, конечно, не удалось, но сотня дворфов, по крайней мере, расчистила немного места

Торгар живо выбрал трех воинов покрепче и приказал:
- Прорвитесь к командирам отрядов - Грегору, Дагаркину и Панрору - узнайте обстановку и спросите, сколько бойцов они могут отдать для укрепления тыла. Я полагаюсь на вас, братья, от вашего мужества зависит судьба всех.

- Воины! Приготовиться к атаке! - приказал Торгар своей сотне. Долго рассусоливать и пышно говорить было некогда - Как вольемся в схватку, те, кто стоят позади - не зевай, смотри назад, защищай тыл! Ну все! Сейчас мы им покажем!
Торин, прикрываешь мне спину. Если я выйду из строя - деритесь так же стойко! Вихорн примет командование. Держимся вместе, бьемся без пощады!!!
Дружно, воины! За Морадана! Все как один! СЕРЫЕ ГОРЫ И КОРОООООЛЬ!!!

И Торгар ринулся в схватку с секирой наперевес, чтобы ударить по врагам с тыла. Хотя тыла, наверное, в этой части сражения, уже ни у кого не было, но атака элитной сотни дворфов со стороны холма, откуда враги ожидали подкреплений, могла лишить их мужества.
Мечи, подхватив клич воеводы, ринулись за ним.

Каждому. Вспышка. Липкая боль. Вьется под черепом, пульсирует где-то в основании затылка. Память. Пуста. Чиста. Нет мыслей. Ничего нет. Вздох. Теплый, с едва ощутимым металлическим привкусом, напитанный запахами потных тел воздух. Тишина. Лишь чье-то тяжелое дыхание. Рядом. Чуть слышное попискивание какого-то прибора. Нет верха. Нет низа. Руки. Ноги. Тело. Словно пух. Нет веса. Багровый полумрак. Фигуры вокруг. В одежде. Почти без нее. В касках. Броне. Босиком. С оружием. Без. Размеренно дрейфуют из ниоткуда в никуда. Невесомость. Округлая камера. Пять на пять шагов. В стороны. И два - сверху вниз. Шероховатый керамопластик массивных облицовочных плит, рубчатый металл пола, грузный, намертво закрученный люк с парой стальных скоб по бокам - в потолке. Тусклое мерцание расположившегося в его центре колпака аварийного бипера. На стенах, по кругу, крупная штамповка черных букв: "БДК "Таурман" / Спасательная капсула "04"". Под ней, на равном расстоянии друг от друга - шесть кресел. Чернота подлокотников, широкие полосы страховочных ремней, крепежи для ног и головы. Собранные из толстых труб защитные каркасы для верхней части тела откинуты и вщелкнуты в пристенные пазы. Небольшие, расположившиеся на плитах между креслами перфорированные круги в ладонь размером сухо щелкают. Лишенный всяких эмоций женский голос: - Внимание! Зафиксировано повреждение системы первичного жизнеобеспечения! Внимание! Зафиксирована утечка кислородной смеси! Внимание! Низкий уровень запасов кислородной смеси! Внимание! Переход системы первичного жизнеобеспечения на замкнутый цикл циркуляции кислородной смеси!